Рейд на Сан и Вислу

Войцехович и его помощники часами просиживали над картами, донесениями, сводками. Но больше всех работал политсостав. Мыкола Солдатенко, комиссары батальонов Цымбал, Тоут, Шолин, политруки, парторги рот и агитаторы во взводах, помощник Мыколы по комсомольской части Миша Андросов, бывший секретарь райкома комсомола Надя Цыганко, все коммунисты и комсомольцы залезали в самые глухие хутора. Созывали там собрания жителей, распространяли наши листовки. Надо было изолировать банды от народа, лишить их тыла, поддержки, резервов. Конечно, немногие из тех, кто вел эту работу, знали ближайшую боевую цель. Мы не могли заранее раскрывать ее даже коммунистам. Направление главного удара, как и в войсках, маскировалось тщательно.

С чисто военной стороной задуманной операции мы, конечно, справимся. Уверенность в этом была полная. А с политической? Очень уж крутая каша заварена здесь гестаповцами и их верным помощником Бандерой. Сумеем ли мы в ней разобраться? Не допустим ли где просчета?.. Об этом думал я. Думали и комиссары.

— Если уж теряем время и силы, то тут мало выбить «курсантов» из лесов, потеснить или разогнать их, — толковал я начальнику штаба, корпевшему над составлением боевого приказа. — Логика борьбы подсказывает самое решительное: окружение и полное уничтожение этого гадючьего гнезда.

Явился Брайко, а с ним Арутюнянц и Погосов.

— Как бы нам опять пароль узнать у «лисовых чортив»? — спросил Арутюнянца Войцехович.

— Есть там один человек, — сказал Погосов.

— Кто такой?

— Старший лейтенант Семенюк. Его они вроде военспеца держат.

— Чей старший лейтенант? Обер–лейтенант, что ли?

— Нет, наш. Бежал с нами из плена. Хорошо знает военное дело. Профессор «лисовых чортив».

— Ну и дела!.. Сможете установить связь с ним? Он не продаст?

— Что вы, товарищ командир! Вот вам моя рука. Рубите, если что. Хотите, я привезу его к вам?

— Нет, лучше оставить его на месте. Пусть добывает для нас пароли, сообщает нам расположение постов. Да и в момент нашего наступления он может спутать им все карты.

— В бою перейти трудно. Или пуля в спину от тех, или в горячке боя от своих пуля в лоб.

— Пусть выполняет приказ. Хочет замолить грехи — пускай идет грудью. А там… как его солдатское счастье вывезет…

23

Над нами проходила какая–то воздушная трасса противника. С интервалом в десять — пятнадцать минуть с северо–запада на юго–восток одна за другой шли тяжелые транспортные машины: иногда парами, иногда тройками, а чаще в одиночку. Шли знакомые нам трехмоторные «Ю–52». Темно–серые, в пасмурном небе казавшиеся аспидно–черными. Тупорылые, медлительные, с обрубленными крыльями тяжеловозы — воздушные битюги.

Обратно они возвращались под вечер веселее, как будто налегке. По опыту прошлого года, когда под Ровно наши доморощенные зенитчики сбили одну такую машину, мы знали, что при обратных рейсах они часто возят офицеров–отпускников.

На этот раз вместе с грузовыми «юнкерсами» изредка следовало какое–то невиданное воздушное чудище. Огромная машина с громоздким фюзеляжем, похожая на лохматого шмеля, волокла под своим пузом пять или шесть пар колес. Создавалось впечатление, что воздушный тяжеловоз везет подцепленный к брюху танк. Шесть моторов этой махины ревели дружно, сотрясая стекла в избушке.

Большинство самолетов проходило на приличной высоте. Трудно было достать их ружейно–пулеметным огнем и даже бронебойками. А зениток у нас не было. Пришлось строжайшим приказом удерживать рьяных партизан от беспорядочной, неорганизованной стрельбы.

Но некоторые машины проходили на высоте ниже двухсот метров. Этих можно было попытаться сбить. И еще с утра начальник штаба распорядился установить в каждой роте на специальных турелях из колес телеги по одному — два пулемета.

Попытка удалась. Как раз в то время, когда мы сидели за разработкой плана уничтожения «лисовых чортив», возле штаба раздались крики постового:

— Горит, горит!

Выбежав из хаты, мы еще с крыльца заметили уходящий за крышу дома черный дымный след. Обежав дом, я увидел «Ю–52». Он шел на посадку, волоча за собой, как Змей Горыныч, лохматый хвост маслянистого дыма. Из–под самолета вырывалось оранжевое пламя.

Сразу за селом, у мелколесья, на припорошенной снегом торфянистой луговине, машина пропорола брюхом черную борозду. Из самолета выскочили четыре человека в комбинезонах. Побежали к овину, стоявшему на отшибе села. Но туда уже скакали наши верховые.

Через несколько минут к штабу привели четырех пленных.