Реки Вавилона

Мириам улыбнулась и продолжила:

— Он мне напоминает тебя.

— Кто? Ласков? Правда?

Она еще сильнее сжала его руку.

— Уверена, Тедди думает, что во всем виноват он.

— Что ж, тогда у нас действительно есть кое-что общее.

— Вы оба слишком высокого мнения о себе, и все хорошее и плохое, что происходит вокруг вас, считаете результатом своих действий.

— А разве это не так?

— Мы с Тедди Ласковом были любовниками, — неожиданно выпалила Мириам.

Эти ее слова услышал возвращавшийся на командный пункт Бург. Его и так раздражало ее присутствие, а теперь вот еще и это. Пожалуй, с него довольно. Он повернулся и зашагал в другую сторону.

— И останетесь любовниками, — предположил Хоснер.

— Я так не думаю.

— В настоящее время это не имеет значения, Мириам. — В голосе Хоснера проскользнуло раздражение.

— А ты не?..

— Вовсе нет. Слушай, иди в самолет и посмотри, что там у Бекера получается с радио. Если тебе нечего будет мне сообщить, а это наверняка так… оставайся там.

— Почему?

— Просто оставайся там, черт побери! Я не обязан никому объяснять свои приказы, и уж тем более тебе.

Мириам сделала шаг, потом повернулась.

— Я больше не увижу тебя, да?

— Увидишь. Я тебе обещаю.

Она пристально посмотрела на него.

— Я больше не увижу тебя?

Хоснер не знал, что сказать.

Мириам подошла к нему, обняла его голову ладонями, притянула к себе и поцеловала.

Хоснер убрал ее руки.

— Не выходи из самолета, — тихо произнес он. — Что бы ни случилось. Обещаешь?

— Я увижу тебя?

— Да.

Некоторое время они стояли и смотрели друг на друга. Медленно подняв руку, Мириам коснулась его лица, резко повернулась и убежала в темноту.

Хоснер смотрел ей вслед, пока уже ничего не мог разглядеть в темноте.

Он закашлялся от пыли, попавшей в горло, и вытер слезящиеся глаза. Если бы только был какой-нибудь божественный смысл в этом никому не нужном тяжком испытании, или какой-нибудь мирской урок, который следовало усвоить. Нет, он не понимал, что это такое. Все тот же древний человеческий балаган с демонстрацией храбрости, трусости, эгоизма и самопожертвования, ума и глупости, милосердия и бессердечности. Только клоуны на этот раз другие. Так почему же Господь дал им ум и силу, чтобы продлить страдания, если конец заранее предопределен? У Хоснера снова появилось неприятное чувство, что эту злую шутку небеса сыграли именно с ним. Повернувшись в ту сторону, куда отошел Бург, он крикнул:

— Это Господь так наказывает меня за то, что я не бросил курить, как обещал своему отцу. — И засмеялся под шум ветра.

Бург сунул руку в карман и нащупал небольшой пистолет 22-го калибра.

Глава 32

— Иерусалим, вы слышите меня?

— Слышим… генерал. Ждите.

Премьер-министр несколько секунд постукивал карандашом по столу, потом снова взглянул на записку и поднял голову.

— Я думаю, многие из вас смогут узнать голос генерала Добкина, если вы сейчас услышите его. — Премьер-министр старался сдерживать сквозившее в его голосе возбуждение.

Со всех сторон раздались вопросы и реплики, люди повскакивали с кресел. Премьер-министр хлопнул по столу, призывая к тишине.

— Успокойтесь и слушайте внимательно. — Он сделал знак помощнику по связи, и из нескольких динамиков раздался громкий шум. Премьер-министр нажал кнопку на пульте перед собой и заговорил в микрофон:

— Кто это?

Добкин моментально узнал этот слегка насмешливый голос. Мысли закружились у него в голове, но генерал взял себя в руки и сглотнул слюну.

— Говорит генерал Бенджамин Добкин, господин премьер-министр. — Он помолчал. — Вы узнаете мой голос?

— Нет. — Но премьер-министру было ясно, что многие из присутствующих, похоже, узнали генерала.

Добкин старался контролировать свой голос, чтобы он звучал как можно естественнее.

— Господин премьер-министр, есть ли рядом с вами люди, которые могли бы опознать мой голос?

— Считайте, что есть. — Премьер-министр оглядел сидевших за столом. Несколько человек кивнули, но не слишком уверенно. Генерал, который еще полковником служил под началом Добкина, добавил:

— Или очень хорошая имитация.

— Продолжайте, генерал, — предложил премьер-министр. Полной уверенности у него все еще не было, но разговор его очень заинтересовал. — Откуда вы звоните?

Тедди Ласков вцепился в фальшивые фотографии. Он начал медленно убирать их назад в «дипломат».

— Из Вавилона, — раздался из динамика ответ Добкина.

Зал заседаний разразился шумными восклицаниями, большинство собравшихся повернули головы в сторону Ласкова и Талмана. Премьер-министр снова постучал по столу, призывая к тишине, но успокоить присутствующих ему не удалось. Он громко заговорил в микрофон:

— Откуда вы звоните, генерал? Я имею в виду, что это за телефон? Вы свободны?

— Да, я свободен. Звоню из местной гостиницы. Она находится возле музея. — Голос Добкина слегка дрожал, несмотря на все усилия контролировать его.

Премьер-министр тоже старался говорить спокойно. Но и у него начал дрожать голос.

— Понял. Хорошо. Вы можете обрисовать нам ситуацию, генерал? Что происходит, черт побери?