Реквием ангела, исповедь демона

Впрочем, даже Морбий не позволял себе открыто поносить семейство Вэллкатов, учитывая многочисленные заслуги Зана — Мучителя Паннонского, и наемницы Катрины Вэллкат.

Джаред, не желавший ввязываться с Морбием в притворно доброжелательный разговор, оставил того в обществе Инги и подошедших Валентина Венгерского с Норбертом. Уходя, Джаред слышал, как Морбий заговорил об извечной проблеме клана Виктора, владельце вампирского вертепа для обращенных и торговце оружием Юрии Сырбу — некогда обращенном, а впоследствии изгнанном за продажу информации клана. Норберту пришлось отчитываться перед Дариусом, ведь Юрий беспрестанно что-то учинял и представлял потенциальную опасность в глазах Триумвирата.

Пока в залах особняка Вормана велись досужьи разговоры, а хозяин вечера заканчивал последние приготовления к церемонии, прибывали всё новые представители остальных семейств.

И каждый раз Зан высматривал Катрину.

И каждый раз не находил её среди них.

Он скользил в толпе черных призраков, понапрасну выискивая лицо дочери. Он знал, почему её ещё нет. Почему гости из далеких земель уже устроились на удобных диванах гостеприимного дома Виктора, а его Катрина, более месяца живущая в этом запущенном городишке, до сих пор не приехала.

Она с этим Марком! Мысль о том, что Катрина позволила жалкому никчемному фотографу обладать собой, воспламеняла в самых темных глубинах души лорда-маршала Вэллката ярость и ненависть.

Вокруг кто-то проходил, что-то приветственно говорил, о чем-то спрашивал, но Зан целиком потонул в пламени гнева и не замечал их. Он начинал осознавать, что и сам совершил ужасную ошибку: Марка нужно было убить ещё той ноябрьской ночью, когда Катрина умоляла оставить ему жизнь. Прямо у неё на глазах. Размозжить его череп, чтобы стереть с его лица омерзительную маску страха. Чтобы обломки костей повернулись внутрь, обнажив смрадную субстанцию его мозгов, и Катрина поняла, глядя на мокнущую под дождем проваленную голову, что ничего привлекательного в этой твари нет. Чтобы поняла, что это просто труп, кончина которого лишь вопрос времени. Следовало так и поступить! Не сыскать теперь Зану собственного прощения!

Зан заметил блеск в простирающейся за окном зимней ночи и узнал приближающиеся машины. Большие круглые фары выхватили шквалистые порывы снега. Сквозь начинающуюся метель к поместью царственно двигались старинные автомобили. Два одинаковых роскошных Isotta Fraschini 8А, работы ателье «Хиббард и Даррин» 1930 года. Сделанных на заказ специально для этого владельца. Подобные машины занимали в свое время почетные места в гаражах королей Италии и Румынии, на Isotta Fraschini ездил Муссолини и даже Римский папа Пий XI.

Косые стены гонимого ветром снега отражались в черных лаковых корпусах и мягко прилипали к бежевой матерчатой крыше. Обе машины обогнули статую женщины, простирающей руки к небу. Остановились у занесенных снегом ступеней к дому.

Щелкнув, открылась дверца водителя.

Зан подошел ближе к окну. Он знал, кто, наконец, приехал. Этот гость любил появляться последним. И к нему у Зана имелся неотложный разговор.

Шофер в строгой форменной одежде, кителе и фуражке с высокой кокардой почтительно открыл дверцу для своего хозяина.

Рука хозяина в черной перчатке из тонкой кожи легла на металлическую ручку дверцы. Мужчина в кожаном двубортном тренчкоте с рядами металлических пуговиц и поднятым вверх воротником, спустился со ступени автомобиля на мерзлый тротуар. Вдохнул холодный воздух, стегающий мокрыми снежинками по лицу, и покровительственно оглядел особняк Виктора Вормана.

Взгляд его хрустальных глаз с выпуклыми веками приобрел подобие одобрения, с каким хозяин обычно оценивает собственные владения.

Черные с редкой проседью волосы, гладко зачесанные назад до глянцевого блеска, были сбриты на висках, открывая суровое безбровое лицо и ровные острые уши без заметных изгибов.

Всё в его движениях свидетельствовало о небывалой силе. Он протянул руку в темноту автомобиля. За его черную перчатку взялась аккуратная белая ручка с поблескивающими длинными коготками. Такая же белая, как и снег вокруг.

Девушка в сверкающем золотом вечернем платье с кринолином вышла к своему черному господину. Это была Эмина, некогда возлюбленная павшего наемника Нобилиора. Лордоки отличались от людей потаенной дикостью и звероподобностью, но Эмина отличалась от людей пуще остальных и этим походила на своего черного спутника.

Их подданные из второй машины вышли сразу, как только их лорд-маршал и его дама двинулись к дому. Герольд поспешил в дом и объявил присутствующим:

— Лорд-маршал Понарин Люцербер!

Разговоры сиюминутно смолкли. Черный гость и Эмина в сопровождении дворецкого вошли в гостевой зал в почтительной тишине. Появление старейшего из ныне живущих бессмертных приковало к себе взгляды лордоков.