Читаем Ренуар. Частная жизнь полностью

Ренуар и Жан Ренуар. Ок. 1915. Фотографию приписывают Пьеру Боннару. Альбуминовая печать. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, особое собрание художественной библиотеки, собрание Жана Ренуара


Двадцатидвухлетний Жан, недавно потерявший мать, явно скучал по отцу и проводил у него все свои увольнения. Кроме того, как говорилось выше, Жан влюбился в натурщицу отца Деде – естественно, что он при любой возможности приезжал домой. Например, в июле 1917 года он пишет крестному: «Возможно, нас переведут куда-нибудь поближе к Эссуа, тогда я смогу время от времени получать разрешение навестить отца»[1570]

. Получив от Гино медальон с портретом отца, Жан благодарит его: «Гипсовое изображение папы я повесил на стену. Мне нравится время от времени бросать на него взгляд, когда я отдыхаю на кровати, куря сигареты»[1571]. Во время одного из увольнений Жана (до 1916 года) в гости к Ренуару приехал художник Пьер Боннар; возможно, именно он сделал несколько фотографий Ренуара с Жаном, одетым в военную форму[1572]. Впоследствии Боннар использовал одну из этих фотографий как основу для гравюры с портретом художника[1573]
. Но как бы Жан ни скучал по отцу, самому Ренуару еще сильнее требовалось общество сына. Андре пишет в декабре 1916-го Дюран-Рюэлю: «Отъезд Жана так его расстроил, что на него было жалко смотреть»[1574]. В другом месте Ренуар и сам выражает свои чувства – он пишет: «У Жана семидневный отпуск, но он скоро закончится, и от этого мне еще печальнее»[1575]. Несколько позже, в письме к их общему агенту, Андре сообщает: «Ренуар плохо себя чувствует. Очень переживает за будущее Жана, видит его во сне»[1576]
. Посреди этого кошмара – одному сыну то и дело оперируют руку, другой постоянно летает на опасные задания – у Ренуара оставалось совсем мало радостей: только живопись и общество Коко и Деде.

К весне 1917 года французские войска получили подкрепление – 6 апреля 1917 года в войну вступили США. Жан, не терявший своего извечного оптимизма, получил новый самолет «Сопвич» и в мае писал Гино: «Посылаю тебе свою фотографию в новом самолете, который мне очень нравится. Мне совершенно случайно досталась хорошая модель – крепкая, с быстрым набором высоты»[1577]. В конце августа 1917 года он пишет Ренуару: «Дорогой папа, у меня случилась неприятность. Из нашей эскадрильи забирают все „Сопвичи“, вместо этого всем дают „Кодроны Г-6“. С моей точки зрения, это опасная машина. Меня это немного пугает, поэтому я буду просить о переводе в истребительный отряд ВВС – там до сих пор самые лучшие самолеты[1578]. Я уверен, что как истребитель смогу приносить пользу; например, я попрошу одноместный самолет, чтобы можно было фотографировать. Поскольку я привык выполнять такие задания на двухместном, я быстро приспособлюсь к одиночным вылетам… Единственное, что меня расстраивает, – это необходимость уйти из своей эскадрильи, где у меня добрые друзья и замечательный командир. Тем не менее я намерен подать заявление на переподготовку на истребителе. Если ты можешь как-то поспособствовать, сделай это, пожалуйста. Решение зависит от военно-воздушной администрации Генерального штаба»[1579]

. Вне всякого сомнения, Ренуар одобрил решение сына, однако на сей раз не спешил задействовать свои личные связи. В письме без даты говорится: «Дорогой Жан… я всегда считал, возможно ошибочно, что в определенных случаях надлежит положиться на удачу, – это зачастую срабатывает лучше, чем любые преднамеренные действия, которые по большей части оказываются недостаточными… Полагаю, что следует пустить дело на самотек. С любовью, твой папа Ренуар»[1580].


Летчик Жан Ренуар и неизвестный наблюдатель на двухмоторном самолете. Ок. 1916–917. Фотограф неизвестен. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе, особое собрание художественной библиотеки, собрание Жана Ренуара


Перейти на страницу:

Все книги серии Арт-книга

Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Ван Гог. Жизнь
Ван Гог. Жизнь

Избрав своим новым героем прославленного голландского художника, лауреаты Пулицеровской премии Стивен Найфи и Грегори Уайт-Смит, по собственному признанию, не подозревали, насколько сложные задачи предстоит решить биографам Винсента Ван Гога в XXI веке. Более чем за сто лет о жизни и творчестве художника было написано немыслимое количество работ, выводы которых авторам новой биографии необходимо было учесть или опровергнуть. Благодаря тесному сотрудничеству с Музеем Ван Гога в Амстердаме Найфи и Уайт-Смит получили свободный доступ к редким документам из семейного архива, многие из которых и по сей день оставались в тени знаменитых писем самого Винсента Ван Гога. Опубликованная в 2011 году, новая фундаментальная биография «Ван Гог. Жизнь», работа над которой продлилась целых 10 лет, заслужила лестные отзывы критиков. Захватывающая, как роман XIX века, эта исчерпывающе документированная история о честолюбивых стремлениях и достигнутом упорным трудом мимолетном успехе теперь и на русском языке.

Грегори Уайт-Смит , Стивен Найфи

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги
Галерея аферистов
Галерея аферистов

Согласно отзывам критиков ведущих мировых изданий, «Галерея аферистов» – «обаятельная, остроумная и неотразимо увлекательная книга» об истории искусства. Но главное ее достоинство, и отличие от других, даже не в этом. Та история искусства, о которой повествует автор, скорее всего, мало знакома даже самым осведомленным его ценителям. Как это возможно? Секрет прост: и самые прославленные произведения живописи и скульптуры, о которых, кажется, известно всё и всем, и знаменитые на весь мир объекты «контемпорари арт» до сих пор хранят множество тайн. Одна из них – тайна пути, подчас непростого и полного приключений, который привел все эти произведения из мастерской творца в музейный зал или галерейное пространство, где мы привыкли видеть их сегодня. И уж тем более мало кому известны имена людей, несколько веков или десятилетий назад имевших смелость назначить цену ныне бесценным шедеврам… или возвести в ранг шедевра сомнительное творение современника, выручив за него сумму с полудюжиной нулей.История искусства от Филипа Хука – британского искусствоведа, автора знаменитого на весь мир «Завтрака у Sotheby's» и многолетнего эксперта лондонского филиала этого аукционного дома – это история блестящей изобретательности и безумной одержимости, неутолимых амбиций, изощренной хитрости и вдохновенного авантюризма.

Филип Хук

Искусствоведение

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии