Репортаж без микрофона

Все заостряют внимание на внешних приметах образа: гнусавят, оттопыривают шпильками из-под парика уши, ворочают задами… Один хороший артист, кстати, неплохо сыгравший Каренина (неплохо – но не более!), нашел даже необычную, «фирменную» походку. Походка сама по себе органична, но главное в ней – чтобы как можно интенсивнее ворочался зад…

Братцы! Что вы делаете? Вы упускаете великолепный ход Толстого-психолога. Да, эти характеристики внешности Каренина написаны Толстым, но ведь это не его слова. Так видит Каренина не Толстой – так увидела его Анна после встречи с Вронским. А это совсем другое дело.

Каждый из нас, прочитав в молодости «Анну Каренину», должно быть, в первую очередь был потрясен удивительно точным, глубоким знанием природы и психологии женщины. Таких высот в создании женского образа не достигал еще никто.

Тонкость заключается в том, что Анна впервые (вдруг и неожиданно) заметила уродливые уши мужа на петербургском вокзале, после ночного бдения в разных вагонах с Вронским, когда в сердце шелохнулось чувство, еще не до конца осознанное, но властно диктующее свои условия.

«Ах, боже мой! Отчего у него стали такие уши?» – говорит мысленно Анна на перроне вокзала.

Видите – как? «Стали». Следовательно, их раньше не было, либо Анна не замечала того. Чуть позже она размышляет:

«Что это уши у него так странно выдаются? Или обстригся?»

Но «прозрения» Анны на этом не заканчиваются. После первого неприятного разговора о нежелательности встреч с Вронским, после корректного, но серьезного предупреждения мужа, она услышит еще «ровный, спокойный носовой свист» не вовремя заснувшего Каренина, услышит, когда «забыла о нем, думала о другом». И тогда она выносит окончательный приговор: «Поздно, поздно уже».

В этом вся тонкость. Все это Анна обнаружила лишь после встречи с Вронским, после появления всепоглощающего чувства любви, охватившего все ее существо. Она уже смотрит на мужа другими глазами, «думая о другом», воспринимая супруга только как непреодолимое препятствие на пути к счастью.

Что касается походки Каренина, то заблуждение тут еще очевиднее: она замечена даже не Анной, а Вронским, на том же петербургском вокзале. Так увидел или захотел увидеть Каренина Вронский.

Он с первого же взгляда возненавидел законного мужа Анны, сравнив его с «собакой, овцой или свиньей», которая возмутила воду источника, припасть к которому возмечтал молодой граф. «Он только за собой признавал несомненное право любить ее», – писал Толстой. Конечно же, все малейшие недостатки Каренина он мог видеть только в уродливо гипертрофированном виде.

«Нет, она не любит и не может любить его», – решает про себя Вронский.

Согласитесь, смотреть на Каренина глазами Анны и Вронского, притом на фоне все нарастающей любви, по крайней мере, наивно.

Ну а что же другие герои романа? Как и в жизни: одни любят, другие – нет, кто обоснованно, кто – безо всякой причины. «Замечательный», «необыкновенный», «таких государственных людей мало в Европе» – такими словами-оценками усыпан весь роман.

«Моего зятя весь мир знает, – говорит Стива Облонский. – Он умный, ученый, божественный…»

«Я всегда удивляюсь ясности и точности выражений вашего мужа», – говорит Бетси, родственница Вронского, всецело поощряющая его роман с Анной, помогающая их встречам, явно недолюбливающая Каренина, но часто называющая его «необыкновенным человеком». «Самые трансцендентные понятия становятся мне доступными, когда он говорит».

«Умные, чуть уставшие глаза», – повторяют другие персонажи.

«Святой, настоящий святой!» – без устали восклицает графиня Лидия Ивановна.

Можно привести огромное количество примеров такого рода суждений о Каренине. Давайте суммируем их.

Каренину 43 года. Внешне он представительный, с «петербургским свежим лицом», умными, большими глазами. Энергичный, хорошо воспитанный, образованный, ведь когда он говорит, самые сложные понятия становятся всем доступными. Набожен, христианин до мозга костей. Деликатный – когда он встретил Анну на том злополучном петербургском вокзале, заметив некоторую холодность в ее поступках, воскликнул: «И это награда за мою пылкость?» Вовсе не ревнив – жене дана полная свобода. Он даже допускает появление чувства любви к другому, лишь бы не разгневать Всевышнего, соединившего их в браке, – надо во что бы то ни стало сохранить семью как основную ячейку общества. Человек аскетического склада ума, холоден, чопорен, несколько циничен. Ни разу в жизни не отступал от буквы закона, от христианской морали – ни на службе, ни в семье. Предусмотрителен, заботлив, нежен. Никогда никому не пожелает и не сделает плохого.

Вот сколько разных, порой исключающих друг друга, черт характера – от нежности до цинизма! Так почему же ставить во главу угла лишь одно из многих качеств, тем более – отрицательное?