Репортаж не для печати

В «Хилтоне» я выбрал достаточно скромный одноместный номер (с чем, наверное, не согласится бухгалтер телекомпании, когда я ему предоставлю отчет по командировочным расходам). Три пары белоснежных полотенец и быстро наполнившаяся горячей водой ванна настроили меня на мирный лад. После принятия водных процедур, я насухо вытерся самым большим полотенцем и включил телевизор.

Крупные отели во многих странах мира транслируют Си-Эн-Эн. Просмотрев выпуск новостей, я уже собирался было переключиться на какой-нибудь фильм, как мое внимание привлекло сообщение из Аргентины:

«В фильме Стивена Спилберга «Список Шиндлера» есть масса неточностей и ошибок, считает вдова германского бизнесмена, спасшего в годы Второй мировой войны 1300 польских евреев от газовой камеры. Эмилия Шиндлер, которой сейчас 88 лет, живет в Аргентине. По ее словам, Шиндлер вовсе не был героем. Впрочем, у нее есть личные мотивы для такого заявления. Прожив после войны несколько лет в Аргентине, Шиндлеры развелись Конечно, американскому режиссеру следовало бы проконсультироваться с ней. Но Спилберг не имел ни малейшего представления о том, что вдова Шиндлера жива. А она сейчас вы пустила книгу мемуаров, в которой, как говорит Эмилия, вся история рассказана без прикрас».

Глава четвертая. ТАЙНЫЙ ОБЫСК В ОТЕЛЕ

1

Нью-Йорк… В середине тридцатых годов американские джазмены, любившие изъясняться на специфическом сленге, во время одного из концертов, обронили загадочную фразу: «А сейчас мы для вас сыграем Нью-Йорк – ярко сияющее большое яблоко на вершине дерева успеха!» Поклонникам джаза такая красивая фраза пришлась по душе и в около музыкальных кругах Нью-Йорк стали называть «большим яблоком». В 1971 году президент нью-йоркского туристического бюро решил, что глупо не использовать сленговое выражение в рекламной кампании. Вскоре, благодаря журналистам, за вечно бодрствующим городом так и закрепилось символическое название: «Большое яблоко».

Решив погулять перед сном по Бродвею, рассекающему остров Манхэттен наискосок, я свернул на площадь Колумба.

Вечерний Нью-Йорк пленителен. Сверкающие витрины магазинов, потрясающие небоскребы, многочисленные ресторанчики, встречающиеся на каждом шагу, зазывалы у дверей ночных клубов – столица мира действительно больше всего похожа на запретный плод, который хочется с наслаждением вкусить.

В десять часов вечера в центре еще полно народу. Выходцы из азиатских и латиноамериканских стран вовсю торгуют фруктами. А лотки усыпаны чисто вымытыми яблоками, киви, бананами, гроздьями винограда и простыми дарами щедрой природы. Рядом лепятся многочисленные лотки и ручные тележки, где продается все, что душе угодно: газеты, журналы, поддельные золотые украшения, воздушная кукуруза – «поп-корн», без которой ни один американец не мыслит себе культпохода в кино или яростного переживания на бейсбольном стадионе.

Уличные музыканты играют на саксофоне, скрипке, банджо и еще на десятке других инструментов. Парочки, прогуливающиеся по залитым электрическим светом улицам, останавливаются на короткое время, чтобы послушать их игру и решить, достойны ли они поощрения в несколько монет. Улица насквозь пропитана разными звуками, гудками проезжающих автомобилей, выкриками торговцев, выходящей на мостовую и глухо ухающей вентиляционной решеткой нью-йоркской подземки. Повсюду царит атмосфера скрытого вожделения.

Бесцельно пересекая улицы, я зашел в несколько магазинов, рассеянно скользнув взглядом по выставленным в них товарам. Скучающие продавцы опрометью мчались мне навстречу, наперебой предлагая мне свои услуги.

– Что-нибудь желаете приобрести?

– Ничего. Просто смотрю.

– Подобрать сувенир для любимой девушки? Есть чудесные французские духи. Очень модные.

Я отнекивался и вежливо улыбался. Со своей девушкой я расстался несколько месяцев назад. Покупать подарки мне было просто некому.