Репортаж не для печати

– Я читала его книгу, в которой он обвинил комиссию Уоррена, проводившую расследование, в фальсификации и лжи.

– Никогда не думал, что молодые американки увлекаются политикой.

– Я закончила юридический факультет. Работаю адвокатом, – сказала она, поднося чашку к губам.

– Случайно не в Каир летите? – осведомился я.

В ее глазах запрыгал насмешливый лучик.

– Гораздо ближе. В Лос-Анджелес. Встреча с клиентом.

Честно говоря, я предпочел, чтобы она летела на встречу со мной. Или же на худой конец с клиенткой. Всем своим видом я выражал глубокое сожаление. Пауза затягивалась.

– Значит, вы работаете на телевидении, – сказала Мишель, уже с интересом разглядывая меня.

– В телекомпании Си-Эн-Эн.

– Мне кажется, я вспоминаю… Да, действительно, я видела репортажи с вашим участием. По-моему, с войны…

– Операция «Буря в пустыне». Когда Ирак оккупировал Кувейт.

– В нашем офисе не выключали телевизоры, когда Си-Эн-Эн показывало бомбардировки Багдада.

Я уловил нотки восхищения в ее голосе и чуть укоризненно произнес:

– Война отвратительна, Мишель. Любая. Даже та, которая ведет к повышению рейтинга компании.

«Единственный вид боевых действий, который можно признать, – подумал я, – это любовь. Поединок между мужчиной и женщиной. В котором кто-то одерживает победу».

– Я не беру пленных. – Сдержанно сказала Мишель. Она будто читала мои мысли.

Я допил пиво и, обведя глазами бар, успел заметить устремленный на меня взгляд человека, сидевшего за столиком, в самом углу. Он сделал вид, что уткнулся в газету, и я не успел разглядеть его лица. Раздался мелодичный сигнал, и по громкоговорителю объявили о начале регистрации пассажиров рейса Нью-Йорк – Каир.

Я молча посмотрел на Мишель.

– Ваш рейс, – мягко напомнила она.

– Мишель, я знаю, что буду жалеть, если расстанусь с вами, не попросив ваш номер телефона.

– Я не даю свои координаты людям, с которыми познакомилась четверть часа назад, – сказала она, положив локти на стол.

Я сделал знак официанту, потребовав счет.

– Но, Мишель, вы уже нарушили сегодня свои правила. Сделайте это во второй раз.

Она неожиданно согласилась. Я записал телефон. Скосив глаза в сторону, я уже не увидел мужчины с газетой. За столиком сидели два пожилых человека – очевидно муж и жена, использующие выход на пенсию для путешествий по всему миру.

Пожелав Мишель хорошего полета, я направился к регистрационной стойке. Пройдя десятка два метров, я не выдержал и обернулся. Мишель смотрела мне вслед. Кажется, я ей понравился.

Мне досталось место у иллюминатора. Спрятав портфель на верхней багажной полке, я уселся в кресло, пристегнул ремни.

Пилот запустил двигатели. Самолет грузно разбежался по взлетной полосе и взмыл в небо, оставляя внизу шумный аэропорт с подмигивавшими яркими огоньками.

Я достал книгу Кинга, попытался сосредоточиться на чтении, но потом поймал себя на том, что уткнулся в одну и ту же страницу, не понимая смысла текста. Мои мысли витали далеко-далеко.

Я думал о Мишель.

Глава восьмая. НАСЛЕДИЕ АТЛАНТО»

1

В Каире самое сумасшедшее дорожное движение, которое я когда-либо мог наблюдать в различных странах. Все, как атомы в знаменитом броуновском движении, передвигаются беспорядочно и абсолютно без каких-либо правил. Зажегшийся красный свет вовсе не заставляет водителя сбросить газ на перекрестке.

Улицу переходят с невероятным хладнокровием. Нужно улучить момент и просочиться, проскользнуть между автомобилями, рискуя жизнью, словно индеец, прокрадывающийся в смертельно опасных джунглях, где на каждом шагу тебя поджидают хищные звери или воинственные туземцы из племени каннибалов.

В автобусы египтяне, подавляющее большинство которых носят национальную одежду в виде свободно облегающих тело рубахи и пузырящихся на ветру хлопковых штанов, набиваются под самую завязку. Они зависают на подножках, как гроздья винограда, рискуя попасть прямо под колеса следующей рядом машины.

Невообразимый шум и гам, царящие на центральных улицах и площадях Каира, бесконечные кавалькады машин, большинство из которых старые и подержанные, выкрики пешеходов, предостерегающие звуки клаксонов, духота, переходящая в удушливый смог – все это вызвало у меня головную боль и желание поскорее добраться до своей цели.

Я хотел посетить Каирский исторический музей, расположившийся на главной площади города Ат-Тахрир. Очень скоро я оказался перед небольшим желтым двухэтажным зданием, к которому то и дело подъезжали туристические автобусы.

Англичане и французы, немцы и испанцы – здесь можно было услышать любую речь, увидеть представителей многих стран мира.

Прямо у входа в музей расположились древние статуи, часть из которых была испещрена иероглифами. Статуи символизировали север и юг Египта. Тут же, в скверике, гордо возвышалась большая бронзовая скульптура французского египтолога Огюста Мариетта.