Реши это

Из информации, которую мистер Кокс дал мне в тот день в офисе, я понял, что Нику Мэдисону было нелегко в реабилитационном центре. Он прошел через болезненные симптомы абстиненции, от рвоты и галлюцинаций до диареи и синдрома отмены. Первые тридцать дней он находился под постоянным наблюдением врачей. Вторые тридцать дней он занимался в группах, работал один на один, и в основном персонал центра готовил его к формированию новых, здоровых привычек. Именно в этой части, как я читал, Ник не преуспел. Он мог следовать за собой внутри, но отступал, как только оказывался на улице, о чем свидетельствовала вечеринка, которую я прервал. Это была его вторая реабилитация, и было опасение, что, учитывая то, как развивались события между первой и второй, третьей он не переживет. Моя задача заключалась в том, чтобы убедиться, что он выкарабкается.

Исходя из этого, я перестраивал его окружение в соответствии с его потребностями, поэтому я обратил внимание на расписание, потому что ко мне пришли люди на собеседование на должность садовника, а его новый личный тренер должен был прибыть в любой момент. Познакомившись с садовником, мистером Кимом, я сразу же предложил ему эту должность, но он сказал, что мне придется платить ему непомерную зарплату за то, что он проработает всего пару месяцев, а дальше будет просто поддерживать его в рабочем состоянии. Я оценил его откровенность, когда он рассказал о дренажной системе, которую нужно было установить и о которой его никто не слушал.

– Дайте мне знать, что нужно сделать.

Он попросил меня пройтись с ним, объясняя, где будет проложена новая подземная система полива и дренажа, а затем показал мне разрушающуюся стену, которая вела вниз, к основанию участка. Ее нужно было перестроить, иначе все в конце концов рухнет и рассыплется. В понедельник я проведу собеседование с подрядчиками.

Через пятнадцать минут или около того Ник вернулся, проходя мимо кухни, и Марисоль протянула ему большой стакан с соломинкой. Он остановился, чтобы взять его у нее.

– Прости, что это?

– Это твой смузи, – объяснила она. – Я подумала, что раз уж ты гуляешь, то можешь не беспокоиться, что он прольется.

Он выглядел озадаченным, даже когда на нем были мои солнечные очки.

– Я добавила туда немного протеинового порошка и женьшеня, – продолжила она. – Нам нужно укрепить твой иммунитет и очистить организм, но это займет немного времени, поскольку ты недостаточно здоров для очищения. Сначала я прослежу за тем, чтобы наладить твое питание. Для начала три квадратика.

– Спасибо, – сказал он с недоумением, после чего повернулся и пошел по коридору в сторону своей спальни.

По пути было несколько гостевых комнат, и я догадался, что он проверяет их, чтобы узнать, кто в них еще живет. Я услышал, как Брент объяснил, что он переезжает, и в его старой комнате, которая скоро станет домашним спортзалом, будет новый резиновый пол. Там уже работали рабочие, а беговую дорожку, силовой тренажер и наклонную скамью доставят в понедельник.

Я вышел на улицу, проверил, как работают новые датчики движения, установленные по периметру участка, и снова встретился с мистером Кимом, чтобы сказать ему, что из предложенных им вариантов я хочу посадить итальянский кипарис там, где раньше была кабина, и распорядился перенести кабину на противоположную сторону площадки у бассейна, чтобы перестроить ее в два раза меньше прежнего размера. Деревья на ее месте более органично разграничат пространство, а также позволят лучше видеть. Он согласился со мной, что итальянский кипарис - лучший выбор, хотя и самый дорогой на данный момент, но в долгосрочной перспективе он будет иметь большую ценность для участка.

Вернувшись к саду кактусов, я увидел Ника, стоящего на пороге между домом и патио.

– Что, черт возьми, происходит? – закричал он на меня, а потом захныкал, потому что ибупрофен еще не подействовал, а на самом деле, я думаю, он бы умолял поставить ему капельницу с демеролом, так сильно у него болела голова, если бы он все еще был в больнице. Здесь, дома, ему не повезло, бедный ублюдок. – И кто ты, блядь, такой?

Я поднялся по лестнице, разделявшей нас, и остановился в двух шагах от него.

– Ты слушал, когда мы были на кухне, мистер Мэдисон?

– Да, я знаю твое имя, я просто... – ему было больно, и в свою защиту он мог сказать, что только что очнулся от того, что должно было быть похоже на кому. – Я...

– Может, тебе лучше отдохнуть? Я не думаю, что ты...

– Ник, хорошо? Просто, блядь, называй меня Ник.

– Ник, – мягко повторил я, начав с самого начала, просто чтобы подстраховаться. – Я Локрин Барнс, а ты можешь звать меня Лок. Мы познакомились в четверг, а потом снова встретились на кухне.

– Я потерял сознание, верно? Я имею в виду четверг.

– Да, отключился.

– Я все время отключаюсь, – надменно сказал он, как будто это хорошо. – Это не вечеринка, если ты не напился.

Я хмыкнул.

– Сильно осуждаешь?

– Это потому, что я уже взрослый, – заверил я его.

– Просто... кто ты?

– Ты не спишь?

– Нет-нет, я не имею в виду твое имя, я понял, но почему ты здесь?