Революция 1917 года глазами современников. Том 3 (Октябрь 1917 г. - январь 1918 г.)

Заключавшие «перемирие» лакеи Вильгельма Шнеур, Сагалович и Мерен с точностью, достойной самого завзятого канцеляриста, отметили в своем протоколе все подробности: часы и минуты своих передвижений, названия окопов, деревень и т. д. И это сделали представители тех самых большевиков, которые, как, впрочем, и все социалисты, отвергают всякие формальности, нормы и условности этикета, как нечто явно контрреволюционное.

Но этого мало. В протоколе отмечается, что парламентеров официально принял дивизионный генерал-гофмейстер в походно-парадной форме, при высших германских орденах, звездах и ленте.

Вдумайтесь, что значит эта подробность?

У себя на родине социалисты вообще, а тем более умнейшие из них - большевики - отрицают всякое чинопочитание, всякие знаки отличия, придворные звания и титулы. Дома у них все - «товарищи». И министры, и генералы, и простые граждане, все между собою «товарищи», так что за 8 месяцев революции этот хамский язык во взаимном обращении стал обязательным. Уже в марте, в декларации прав солдата, наименование офицеров по чинам было отменено как реакционное.

Более того. Даже самая простая, но чистая одежда, чистое, особенно, крахмальное белье, лучшее сукно на юнкерах и офицерах и т. п. - все это служило и до сих пор служит в глазах социалистов признаком буржуазности, даже контрреволюционности. У себя дома от всего этого большевики и красногвардейцы приходят в бешенство, а догадливые люди, чтобы иметь у них успех, переодеваются в косоворотки и мажут себе лица сажей, чтобы выглядеть истинными пролетариями.

Так делали у нас в Ростове даже присяжные поверенные...

И вдруг - этот почтительный восторг и трогательное умиление пред походно-парадной формой, орденами, звездами и лентой немецкого генерал-гофмейстера! Значит, это парламентеры разглядели, они разобрались даже в том, что на барине были именно высшие германские ордена, что он не просто генерал, а генерал-гофмейстер...

Картина очень ясная. Рабы явились к своему господину доложить, ими все сделано, что русский народ взбаламучен и спутан, что он разорен и дезорганизован, словом, что он лежит у ног победителя. С ним незачем мириться, ибо он уже предан Германии.

Социалисты и особенно большевики - это вовсе не мечтатели о земном социальном рае. Это слуги и лакеи Германии, лишенные всякого, не только национального, но и личного человеческого достоинства и самолюбия.

Еще в самом начале революции, когда полки Петрограда являлись в Г[ородскую] Думу заявить о своем переходе на сторону народа, в Таврическом дворце какая-то дама воскликнула: «Долой войну, да здравствует Германия!»

Тогда наши солдаты ее чуть-чуть не растерзали. Но потом, когда Керенский и другие освоились, когда приехали в Россию Ленин и К°, когда Церетели и Скобелев добились приезда Р. Гримма и других шпионов, тогда началась явная деятельная работа социалистов в пользу Германии. Петроградский совет р. и с. депутатов низверг Милюкова и провозгласил лозунг «мир без аннексий и контрибуций», конечно, со стороны только России и ее союзников. Против аннексий и контрибуций Германии в свою пользу никто не смел сказать и слова, и мы на этих днях узнаем, какие территориальные и денежные выгоды подготовили Германии ее агенты - социалисты.

На митингах всюду и у нас в Ростове социалисты всех оттенков разносили империализм и буржуазность Англии и Франции. Но никто из них и никогда не говорил против Германии.

Все это мы хорошо видели и на это указывали народу, но он так темен, что не в состоянии еще понять ужасного предательства и обмана.

Теперь «работа» социалистов приходит к концу. Русский народ доведен до полного изнеможения, и работники: Ленин, Троцкий и все социалисты; ибо они с ними глубоко солидарны во взглядах и тактике, почему и отмежеваться от них никак не могли, а теперь повсюду устраивают «общий революционно-демократический фронт» - работники пришли с поклоном к барину получить свою плату и «на чай».

Противостоять этому предательству Россия могла бы только чудом, а чуда ждать не приходится.