Революция консерваторов. Война миров

Не собираюсь обсуждать, хорошо это или плохо. Это просто бизнес. Гигантский бизнес! И неважно, каков реальный процент геев в обществе. Но если вы присмотритесь, то без труда увидите огромное количество соответствующих паттернов в моде, в образе жизни. По очень простой причине — это продается. Почему? Да потому что грех вообще хорошо продается.

К слову, с религиозной точки зрения многое является грехом. Чревоугодие — грех. Но как прекрасно продается! Посмотрите — дикое количество кулинарных шоу. Люди в так называемых развитых странах давно уже едят больше, чем им надо, используют абсолютно немыслимое прежде разнообразие продуктов и блюд непонятно зачем. Тратят сумасшедшие деньги на еду, так что, как мы уже говорили, гораздо больше народу в мире сейчас умирает от обжорства, чем от голода. Но продолжают потреблять, продолжают заказывать, не съедают, выбрасывают… Это все никакой роли не играет. Потребность!

Если предположить, что человек живет скромно и потребляет только то, что ему действительно нужно для воспроизводства себя как человеческого индивидуума и рабочей единицы, то экономика встанет. Вдруг станет ясно, что на самом деле нам не нужно регулярно обновлять компьютеры и мобильные телефоны (по крайней мере, с такой частотой) и пополнять свой гардероб. Ведь зачастую даже те, кто вечно жалуется на нехватку денег, открыв платяной шкаф, без труда могут обнаружить там множество ненужных вещей, которые даже ни разу не надевали. Эти вещи были куплены под влиянием эмоционального — как кажется их хозяевам и хозяйкам — порыва. На самом деле нет. Это не эмоциональный порыв. Это работа на тщеславии — тебя заставили купить ту или иную ненужную тебе вещь целенаправленной рекламой.

Но тут выясняется, что ряд потребностей уже закрыты. И гениальная формула, придуманная Фордом во времена становления американской автомобильной промышленности — что машина может быть любого цвета, если этот цвет черный, и что зачем менять модель, если и эта хороша, — уже не работает. Но человек по своей природе склонен к пороку. И вдруг ему начинают говорить: «Слушай, старичок, а у тебя машинка-то уже немодная. И что ты собираешься с этим делать?» Поэтому каждый год появляется новая модель — по сути та же самая, что и старая, но с рестайлингом.

Это касается любых потребительских товаров. И у тебя создается страшно неприятное ощущение, что ты отстал от моды. Ты покупаешь новую одежду не потому, что прежняя износилась, а потому что то, что ты носишь, уже немодно. А немодно — это плохо, просто ужасно. Как же так можно? Ты просто не можешь себе такого позволить, ты должен быть иным, продвинутым. В конце концов, сколько бы у тебя ни было денег, ты же не станешь покупать себе 156-й одинаковый черный костюм с галстуком и рубашкой, тебе это просто не нужно. И тогда тебе говорят: «А теперь настало время, когда ты должен стать суперкрутым!» И ты неожиданно примеряешь на себя образы, о которых еще совсем недавно думал, что их создатели явно сбежали из сумасшедшего дома. Но все равно следуешь за модными трендами.

Остановиться на этом пути невозможно. Все время требуется открытие нового уровня пороков — с библейской точки зрения, конечно, потому, что иначе понятия порока просто нет, это исключительно религиозная категория. И дальше складывается любопытная ситуация. Тебе говорят, что, допустим, гомосексуализм — это нормально. И ты уже даже вроде как с этим согласился, чисто в силу привычки. Но есть же и другой рынок! Теперь это рынок педофилии. Ты говоришь: «Постойте, но ведь педофилия — это болезнь. Это форма девиантного сексуального поведения». А тебе отвечают: «Что значит — болезнь? А как же право детей на любовь?»

И так создаются эти пресловутые окна Овертона, когда то, что еще вчера казалось ужасным и немыслимым, по прошествии некоторого времени начинает выглядеть уже вполне нормальным и даже симпатичным. «Действительно, — говорят тебе, — а как же Гумберт Гумберт? А Лолита? А опыт Древней Греции и Древнего Рима? Почему вы так пренебрежительно к нему относитесь, какое право вы имеете его вот так отметать?» Посмотрите, как Запад вдруг стал говорить нам: «Почему вы приняли закон о запрете пропаганды гомосексуализма среди детей? Это нарушает их право!» Право на что?

Иначе говоря, все, что нам рассказывают о нашем праве быть кем угодно, сводится по большому счету всего лишь к праву на неограниченное количество странных желаний. При этом все странные желания, которые нам предлагаются, служат на самом деле одной-единственной простой задаче. Это задача рынка. Ничего личного — просто бизнес, имеющий целью заставить тебя непрерывно потреблять новое.