Революция муравьев

По крайней мере, на макушках полых камышей 24-му с товарищами есть где спрятаться от натиска дождя.

Гроза в разгаре. Вспышки молний слепят 103-ю. Громовые раскаты, кажется, рвутся из-за пелены туч. Даже Пальцы пасуют перед эдакой силищей. Три параллельные борозды вспарывают тьму, озаряя все вокруг белым-белым светом. Цветы, деревья, листья, водная гладь – все сверкает, отбрасывая огромные мрачные тени, и после недолгого мерцания вновь обретает прежний свой цвет. Даже коротышки жонкили вдруг превращаются в великанов в тревожных всполохах грозы. Мерцают кроны плакучих ив. На короткий миг кажется, будто все стихает, как вдруг снова раздается оглушительный грохот. Угольно-черное небо одна за другой полосуют вспышки. Даже круги паутины озаряются белым светом. Видно, как в них в паническом страхе снуют туда-сюда их хозяева, не зная, где спрятаться от неумолимого натиска капель дождя.

Короткая передышка – и небо взрывается с еще более громким грохотом. Все магнетические чувства подсказывают муравьям, что гроза приближается. Вспышки молний все чаще сопровождаются раскатами грома. Тринадцать белоканцев собираются в кружок и хватаются друг за дружку усиками.

Вдруг дерево содрогается. Будто от удара током. Дрожь раскатывается по всему стволу. 5-й в страхе подскакивает.

Огонь!

В акацию бьет молния, и та загорается. Конец! Макушку дерева озаряет вспышка, а из его коры сочится сок, словно слезы страдания. Разведчики не в силах ему ничем помочь. В разрушенных проходах становится трудно дышать.

Гонимые жаром, муравьи спешно спускаются вниз, к корням, и роют землю челюстями, готовя себе убежище от воды и огня. Головы у них перепачканы сырым песком, отчего они становятся похожи на квадратноголовых чудищ.

Они прячутся и ждут.

Акация горит и стонет в агонии, истекая зловонным соком. Ветви дерева корчатся словно в предсмертной муке. Становится все жарче. Пламя вздымается так высоко, что муравьи различают его отблески даже сквозь слой песка, который их прикрывает наподобие потолка.

Дерево сгорает в мгновение ока, и нестерпимый жар внезапно сменяется холодом. Песочный потолок стекленеет, и прогрызть его челюстями муравьям не под силу. Чтобы выбраться из ловушки, им приходится рыть окольный подземный ход.

Дождь прекратился так же быстро, как и начался. Кругом опустошение. Единственным богатством островка была бычерогая акация, от которой теперь осталась куча серого пепла.

6-й окликает всех. Он хочет им кое-что показать.

Муравьи сбегаются к ямке, где лежит какая-то красная зверушка, – она вся дрожит и дышит часто-часто. Впрочем, нет, это не зверушка. Это даже не растение и не камень. 103-я тут же догадывается, что это такое. Это догорающий уголек. Он упал в ямку, и его прикрыли от дождя другие угольки.

6-й подносит к нему лапку. Прикасается коготками к его оранжево-красной поверхности, и – о ужас! – коготки начинают плавиться. Жуткое зрелище: правая его лапка превращается в жидкость и истекает. И на том месте, где у него только что была лапка с парой коготков, теперь торчит обугленный закругленный обрубок.

Разведчик высушивает культю с помощью обеззараживающей слюны.

– Пожалуй, таким способом можно одолеть карликов, – предполагает принцесса.

Отряд вздрагивает от удивления и страха.

Огнем?

103-я говорит: чего не знаешь, того боишься. И добавляет: огнем можно пользоваться. 5-й отвечает, что, как бы там ни было, к нему нельзя притронуться, – 6-й за это уже поплатился. 103-я объясняет, что для этого надобно соблюдать кое-какие правила. Этот уголек можно подобрать, но прикасаться к нему нельзя – его нужно переложить в какой-нибудь камешек с выемкой. Потому как таким камешкам огонь не страшен.

Благо на острове их хоть отбавляй. Вооружившись длинными стебельками наподобие рычагов, тринадцать муравьев ухитряются приподнять уголек и перевалить его на осколок кремня. Оказавшись в этом каменном ларчике, уголек походит на драгоценный рубин.

103-я принцесса объясняет, что огонь хоть и всемогущ, но недолговечен. Парадокс в том, что он способен погубить дерево и даже целый лес со всеми его обитателями, а его самого иной раз может погасить крохотная букашка, просто махнув крылышком.

– Наш огонь, похоже, совсем болен, – подмечает видавшая виды воительница, указывая на чернеющие красные пятнышки, которые, по ее разумению, служат признаком плохого состояния здоровья любого пламени. Надо бы его оживить.

Но как? Нужно его воспроизвести. Ведь огонь воспроизводится от соприкосновения с каким-нибудь предметом. Нужно поднести к нему сухой лист, и, хотя их осталось в округе совсем немного, муравьи находят на земле один целый листик, похожий на большой желтый призрак. Огонек, словно малое дитя, производит куда большее впечатление, нежели породивший его отец-уголек.

Большинство муравьев никогда в жизни не видели огонь, и двенадцать молодых разведчиков в страхе пятятся.

103-я принцесса заклинает их не отступать. Она высоко вскидывает усики и четко изрекает древние феромональные слова: