Революция муравьев

Даже гладкая столешница, если рассмотреть ее под микроскопом, предстает в виде череды горных кряжей, которые, стоит только увеличить все их неровности, покажутся нам безмерно огромными. Все будет зависеть от масштаба, который мы задаем, когда разглядываем столешницу. В одном масштабе у нее будет один размер, а в другом она становится уже раза в два больше.

Вместе с Бенуа Мандельбротом мы вправе утверждать, что в абстрактном смысле единственно точной научной информации не существует, а посему современному честному человеку следует признать: всякое знание состоит из огромного количества погрешностей, которые приходится исправлять каждому следующему поколению, однако исправить все никому не удастся.

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том III

183. Великий марш

Приготовлениями к отходу с самого рассвета занимается весь Новый Бел-о-Кан. В городе только и разговоров что о великом марше мира в страну Пальцев.

В этот раз не какой-то там муравей-одиночка, а целая толпа отправляется на встречу с высшим измерением, на встречу с Пальцами… а может, и на встречу с богами.

В казарме солдаты пополняют запасы кислоты.

– Ты действительно веришь, что Пальцы существуют?

Кто-то из воинов неуверенно качает головой. Он не очень-то в это верит, но признается, что единственный способ это узнать – пройти марш до самого конца. Если Пальцы не существуют, они попросту вернутся в Новый Бел-о-Кан и продолжат то, что начали.

Поодаль другие муравьи спорят еще яростнее.

– Неужели ты думаешь, что Пальцы будут считаться с нами как с равными?

Его собеседник почесывает корешки усиков.

– Если нет, начнется война и мы будем защищаться до последнего.

На поверхности готовят к путешествию улиток. Лучших носильщиков, чем эти огромные, осклизлые, толстокожие твари, и впрямь не сыскать. Возможно, они нерасторопны, зато вездеходны, и если муравьям на марше вдруг придется голодать, одной улитки хватит вполне, чтобы накормить целое войско. Пока улиток нагружают поклажей, они знай себе позевывают, оскаливая свои двадцать пять тысяч шестьсот крохотных зубов.

Улиток нагружают тяжелой ношей, в том числе тлеющими жаровнями и запасами провизии.

Вокруг Нового Бел-о-Кана паломники выстраиваются в походный порядок.

Некоторые взваливают на себя похожие на амфоры выеденные яйца, до краев наполненные медом. В самом деле, муравьи заметили, что в малых дозах этот медовый спиртной напиток – лучшее средство от ночной стужи, а кроме того, он придает храбрости любителям сражаться в поединках.

На других улиток грузят муравьев-цистерн, знаменитых неподвижных насекомых, до отказа наполненных медвяной росой, отчего брюшко у них выглядит раз в пятьдесят объемнее, чем все остальное тело, и больше походит на воздушный шарик.

– Таких запасов провизии нам хватит на две зимовки, – возглашает 24-й принц.

103-я принцесса отвечает, что, совершив переход через пустыню, она понимает: нехватка пищи может обречь на гибель даже самую подготовленную экспедицию, а поскольку, как ей кажется, их путь будет пролегать через края, где совсем нечем поживиться, она считает, что дополнительные меры предосторожности совсем не лишние.

Над занятыми приготовлениями к маршу муравьями кружат подоспевшие эскадрильи ос и пчел – они следят, чтобы ни один чужак, воспользовавшись обстоятельствами, не посмел на них напасть.

7-й водружает на свою улитку-мастерскую продолговатый листок конопли: он собирается вышить гобелен, на котором изобразит их долгий марш в страну Пальцев. А рядом он укладывает кое-какие пигменты, чтобы раскрашивать будущую фреску: крупинки пыльцы, порошок из высушенной крови жуков и мелко растертые в труху опилки.

Самый большой беспорядок творится у третьего входа в Новый Бел-о-Кан, где огромная толпа собирается в отряды, распределяясь по видам, кастам, научным лабораториям и распределяя меж собой улиток.