Революционный террор в России, 1894— 1917

Как совершенно правильно отметила исследовательница ранней деятельности эсеров, «терроризм эсеров был более эффективен в 1902–1904 годах, когда массовое движение находилось в начальной стадии, чем в революционные 1905–1907 годы»(96). Во-первых, высокопоставленные жертвы первых лет террористической деятельности эсеров были выбраны так, чтобы их убийства символизировали борьбу против репрессий властей. Во-вторых, громкие убийства таких государственных деятелей, как Плеве и великий князь Сергей Александрович, не только оказывали огромное пропагандистское воздействие, но и принуждали царское правительство идти на значительные уступки. После Плеве министром внутренних дел стал защитник либеральных преобразований князь Святополк-Мирский, а объявление политических реформ в феврале 1905 года последовало вслед за убийством великого князя(97). С другой стороны, хотя число террористических актов, совершенных эсерами, в это время значительно увеличилось, эффективно способствуя дестабилизации центральных российских регионов, после 1905 года эсерам не удавалось добиться заметного успеха в достижении трех главных целей организованного террора: возмездие, пропаганда революции и ослабление верховной власти с целью заставить ее идти на уступки.

Согласно статистике, собранной самими эсерами, между 1902 и 1911 годами на всей территории империи было совершено 205 террористических актов против правительственных чиновников разных уровней, и есть основания полагать, что на самом деле этих актов было гораздо больше(98). В революционном хаосе 1905–1907 годов многочисленные группы эсеров, действовавших в маленьких городках и местечках, а также в областных и уездных центрах, были настолько изолированы от штаба партии за границей и настолько независимы в своих действиях, что многие теракты так никогда и не попали в летопись партии. К тому же не было редким явлением совершение террористических актов эсерами-одиночками, целиком по собственной инициативе и без формального согласия местных групп. Конечно, партия не брала на себя ответственность за многие подобные теракты, которые были направлены против мелких чиновников и других малозначительных особ(99). В 1905–1907 годах люди погибали ежедневно в

результате никем не зарегистрированных террористических нападений, и источники приводят самые разные цифры, сообщая о многочисленных жертвах среди прохожих на местах взрывов.

В атмосфере анархии, царившей в России в революционные годы, часто было трудно установить, кто песет ответственность за конкретный теракт. Это осложнялось еще и соревнованием различных террористических групп, стремившихся записать на свой счет удавшиеся убийства, видя в этом повышение политического престижа их партий и приобретение личной славы для исполнителей. Среди многих других подобных случаев особенно выделяется один, имевший место в Киеве ранней весной 1905 года, когда один эсер объявил себя террористом, скрывшимся после причинения огнестрельных ранений начальнику Охранного отделения Спиридовичу. Друзья самозваного героя пытались переправить его за границу, чтобы спасти от ареста, и обратились за помощью к комитету, ПСР в Киеве, который отказал в помощи на том основании, что этот акт не был им санкционирован.   Скоро выяснилось, что этот теракт был совершен вовсе 1 не эсером, а одним осведомителем Охранки, которого мучили угрызения совести и который жаждал отомстить своим полицейским начальникам. Это не по-1 мешало киевским эсерам распространить тысячи листовок, в которых они приписывали своему товарищу заслугу в «героическом приведении в исполнение приговора, вынесенного ПСР Спиридовичу»(100).