Рядовой Рекс

– Ты слышал, Рекс, чего хочет этот наглец? Как думаешь, удовлетворим его любопытство или пожалеем?

Рекс обнажил желтоватый клык. Если бы комендант знал, что означает эта улыбка, он сразу сбежал бы подальше, и, вполне возможно, это было бы его спасением. Но он стоял на месте и ждал…

– Рекс считает, что ваша настойчивость заслуживает наказания, – жестко сказал Крайс и полез во внутренний карман.

Громов хорошо видел эту сцену.

«Все, хана», – подумал он и передернул затвор автомата.

Но Крайс вместо документов выхватил пистолет, не повышая голоса, процедил: «Именем фюрера!» – и пристрелил коменданта.

Эсэсовцы бросились к оберсту.

– Сдать оружие! – крикнул старший.

– Пожалуйста, – улыбнулся Крайс и протянул новенький вальтер с серебряной пластинкой, прикрепленной к рукоятке.

«Товарищу по партии – на дружбу! Гудериан», – прочитал эсэсовец выгравированную на пластинке надпись.

Все в изумлении переглянулись.

– Прошу прощения, – почтительно вытянулся эсэсовец, возвращая пистолет.

К этому моменту Крайс уже довольно далеко отошел от машины, и Виктор не слышал ни слова. Но он видел, что Германа окружили и разоружили.

«Все, теперь действительно хана, – решил он. – Германа мне не спасти. А мост надо сохранить».

Виктор открыл капот «опеля». Помотал головой, поцокал языком. Тут же подошли немцы и начали давать советы, как завести машину. Виктор решительно отказывался и повторял по-немецки только одно:

– Я сам. Я сам.

Кто-то отошел, кто-то стоял рядом, кто-то покуривал у перил. А время шло. И тогда Виктор открыл багажник.

Сверху лежали канистры. Под ними – два ящика взрывчатки. А между ящиками – граната. Чтобы выдернуть чеку, достаточно накинуть проволочную петлю на замок приоткрытой крышки багажника, а потом резко открыть ее до конца – чека вылетит мгновенно. Виктор не раз проверил это на гранате без взрывателя. Но сейчас… Он знал, какой силы будет взрыв, знал, что погибнет, но знал и другое – от проводов не останется и следа.

Виктор наклонился. Накинул проволочку. Скосил глаза влево… вправо…

«Три секунды – это целая жизнь», – вспомнил он слова Крайса. – А может, Герман прав? – мелькнула мысль. – Попробуем!» – решил Виктор и резко открыл крышку.

Щелчок – и чека выскочила. Прыжок! Второй! Третий! Еще прыжок – и Виктор за «фердинандом».

Именно в эту секунду Крайс вложил пистолет в кобуру, покровительственно улыбнулся и коротко бросил окружившим его эсэсовцам:

– Разойтись! Всем выполнять при…

И вдруг раздался такой страшный взрыв, что не осталось следа ни от «опеля», ни от стоящих рядом немцев. Даже «фердинанда» и то завалило набок.

Спасло Крайса только то, что он был достаточно далеко и основную силу взрывной волны приняли на себя окружившие его эсэсовцы. Когда он пришел в себя и выбрался из-под груды тел, не узнал моста. Перил – как не было. Пролом в середине перекрытия. Торчащие обрывки красных проводов. И такая чистота, будто по мосту прошлись веником – на тридцать метров от пролома ни людей, ни машин.

«Ну что ж, мы свое дело сделали. Потери минимальные: один погиб, другой слегка контужен. Если бы все мосты брали такой ценой!» – подумал Крайс и побрел навстречу подходящей к мосту колонне краснозвездных танков.

А рядом, припадая на ослабевшие лапы, тащился оглушенный Рекс. Через каждые два-три шага он останавливался, ложился на живот и тряс чугунной головой.

– Вперед, – тянул его за поводок Крайс. – Только вперед. Могут налететь немецкие самолеты.

Но Рекс останавливался все чаще и чаще. А потом вообще отказался идти.

– Что с тобой? – недоумевал Крайс. – Ты же цел. И оглушило не больше, чем меня.

Рекс и сам не знал, что с ним. Но какая-то неведомая сила не просто держала его на месте, а тянула назад. Рекс подчинился ей и пополз к покосившемуся «фердинанду». Чем ближе железная махина, тем собраннее становился Рекс. Вот он приподнялся. Вот встал на ноги. Зажмурился! И вдруг так ликующе, так радостно залаял, так стремительно бросился к «фердинанду», что Крайс все понял – Рекс учуял запах хозяина!

Когда из подошедших тридцатьчетверок высыпали танкисты, они увидели более чем странную картину: привалившись к гусеницам «фердинанда», сидели два немца, а между ними прыгала здоровенная собака и, радостно повизгивая, лизала то одного, то другого. Но они удивились еще больше, когда из подлетевшей эмки выскочил черноглазо-раскосый подполковник и с распахнутыми объятиями бросился к фрицам.

– Живы! Все живы! – ликовал он.

– А как… плацдарм? Как мои ребята? – разлепил губы Виктор.

– Все в порядке. Получилось, как ты задумал. Вот только…

– Что? – встрепенулся Виктор.

– Потери большие. Нет Зуба. Не дался живым Седых. Тяжело ранен Ларин. Но то, что они сделали…

И тут Громов не выдержал.

– Да что же это такое?! – не скрывая слез, воскликнул он. – Когда же это кончится?! Два с лишним года я только и делаю, что хороню друзей! Так же некому будет жить!