Ричард Длинные Руки. Удар в спину

– Понятно, – сказал я. – Гибернация?.. Объявляю экстренную тревогу!.. Чрезвычайное положение!.. Враг не дремлет!.. Родина в опасности!.. Кто, если не мы?.. Все на защиту, всем миром на рытье окопов!.. Жукоглазые атакуют!

Бобик вздыбил шерсть и вдруг зарычал. Моя ладонь сама метнулась к рукояти меча. Бобик требовательно залаял.

Тишина оставалась мертвой, затем что-то изменилось в помещении. Я настороженно оглядывался, все остается таким же, однако мои фибры вздыбились то ли от страха, то ли от ощущения, что сейчас начинает происходить нечто такое, с чем еще не сталкивался.

Через минуту краем глаза заметил крохотный огонек в стене слева от меня, взбодрился. Конечно, никакой аккумулятор не продержит заряд столько, однако что-то могло разбудить аварийное включение, мой ли наглый голос, движения, мои императорские жесты, полные величия и мудрости…

– Смена караула! – сказал я властно, еще не веря, что в самом деле удалось что-то разбудить. – Прежний экипаж доблестно пал в неравной борьбе с коварным и злобным врагом… как мы предполагаем, всем будут выданы ордена посмертно и всех повысим в звании, а то и в титулах!.. Начинаем возрождать нашу великую империю, во имя счастья и процветания династии!

Огонек начал было гаснуть, я торопливо сказал громко:

– Я ваш новый админ!.. Старый ушел на повышение, теперь в правительстве прошлого созыва, а я здесь и сейчас!.. Мы все восстановим и апгрейдим!.. Что нужно?

На столешнице медленно проступил контур ладоней с растопыренными пальцами.

– Понял, – сказал я поспешно, – начинаем контакт!

В первый момент, когда опустил ладони, ничего не ощутил, затем от столешницы пошло тепло, охватившее всю ее поверхность, а в ладонях ощутилось покалывание.

– Есть контакт, – доложил я. – Поздравляю!

Еще через минуту на стене, что все-таки огромный экран, как и предполагал, начали появляться изображения. Очень слабые, словно со старых кинопленок, я подумал, что нужно как-то реагировать, принялся громко и подробно рассказывать, что вижу и как вижу.

Вслед за фотографиями пошли движущиеся картинки, я взыграл, все идет по восходящей, с учащенным сердцебиением взялся комментировать с жаром, рассказывал и пояснял, стараясь не отклоняться от точности, вряд ли программа поймет мой тончайший юмор или аллюзии.

В пальцы иногда покалывало сильнее, теплая поверхность стола трижды становилась совсем холодной, и у меня самого едва не замерзало сердце от мысли, что последний аккумулятор разряжается и все мои надежды с грохотом рухнут в шаге от долгожданного контакта.

– Ты уж держись, – сказал я умоляюще, – денег нет, но держись! Что нам еще остается? Когда катастрофа, мы все в одной лодке. Надо помогать друг другу. Я здесь с миссией помощи и восстановления…

Тепло от ладоней все чаще поднималось волнами до локтей, затем охватило плечи, наконец жар вошел под черепную коробку.

– Давай, – подбодрил я, – как видишь, я открыт к контактам на двусторонней основе, к взаимовыгодному обмену и признанию прав искусственного интеллекта!.. Исследуй, я ничего не прячу!.. У меня даже стыдных привычек нет, сейчас все можно и толерантно!

Жар иногда перетекал от одного виска к другому, картинки и сценки на экране замелькали чаще. Едва успевал комментировать и давать определения, хотя получались оценки, старался выдавать их такими, словно сам стал искусственным интеллектом, то есть бесстрастно и больше по внешним признакам, но иногда чувствовал, что требуется именно мое личное отношение, как там и что и как я воспринимаю.

Похоже, все это время изучались мои мозговые волны, несколько раз показывали одинаковые картинки, сперва я заподозрил сбой в работе, потом понял, что это проверочный тест, дам то же самое описание или что-то изменю, но память моя тут же отыскивала то, что уже сказал, и повторял тем же тоном и с теми же интонациями.

Длилось долго, Жанна-Антуанетта могла хорошо вздремнуть в том роскошнейшем из кресел, а я уже засомневался в своем интеллектуальном здоровье, наконец жар из тела ушел.

Столешница обрела прежнюю температуру, которую называют комнатной, а отпечатки ладоней с растопыренными пальцами погасли.

Я со вздохом облегчения размял кисти, пальцы чуть не скрючило за это время.

– Ну как, – спросил я как можно бодрым голосом. – Тест сдан, тест принят?

Тишина оставалась такой же мертвой, но теперь я чувствовал фибрами, что нечто все-таки происходит, словно научился чувствовать движение потока электронов в проводах, даже если скрыты в стенных панелях.

Прошло еще несколько секунд, картинки на экране исчезли, затем погасло все, стена как стена, зато из пространства раздался бесстрастный машинный голос:

– Закончено.

Я дернулся от неожиданности, но собрался с духом и ответил почти не дрожащим голосом:

– Р-рад!.. Можем общаться?

Голос произнес так же бесстрастно:

– Словарный запас изучен. Я понимаю вас и могу отвечать так, что и вы поймете.

Я поежился, благо Жанна-Антуанетта не видит, что император не всегда бодр и ясен, ответил почти подобострастно: