Ричард III. Самый оболганный король Средневековья

В то же время для анализа инструментария Томаса Мора это «мнение современников» крайне важно. Вышеприведенное описание «телесной мощи и доблести» Ричарда III помещено в самом начале рассказа, потому мы поневоле относим информацию не к короткому правлению монарха, а ко временам его молодости. Получается, что еще в юности Ричарда Глостера считали похожим на дикого зверя, более того, не стеснялись говорить об этом неприятном сходстве вслух (хотя речь шла о младшем брате короля), т. е. герцог всегда имел скверную репутацию и не пользовался уважением окружающих. Еще раз повторю: подобные детали не имеют решительно никакого отношения к действительности (до совершения государственного переворота Ричард Глостер был одним из самых уважаемых людей в королевстве). Иными словами, в данном случае перед нами не преувеличение, не добавление деталей, а откровенная выдумка, уместная в литературном произведении или философском трактате, но категорически неприемлемая в историческом сочинении.

Итак, Мор придал внешности Ричарда III отчетливо монструозный характер. Не менее впечатляющую метаморфозу претерпел внутренний мир монарха. Если обобщить все упоминания о душевных качествах последнего из Йорков, получится поистине ошеломляющий список грехов, пороков и недостатков. Ричард будто бы был «злобен, гневлив и завистлив… скрытен и замкнут, искусный лицемер со смирением в лице и высокомерием в сердце: внешне льстивый перед теми, кого внутренне ненавидел, он не упускал случая поцеловать того, кого думал убить; был жесток и безжалостен, но чаще из-за честолюбия и ради сохранения или умножения своего имущества… алчен». «Слоеный пирог» отвратительных черт характера Ричарда Глостера венчает своего рода «вишенка». В «Истории» имеется рассказ о том, как протектор заставил лондонского епископа приговорить куртизанку, услугами которой нередко пользовался Эдуард IV, к публичному покаянию, т. к. «она была нецеломудрена телом». Здесь Мор отзывается о Ричарде III следующим образом: «Сей воздержный, сей чистый и непорочный правитель, прямо с неба ниспосланный в наш порочный мир для исправления людских нравов». Ирония высказывания очевидна, но очевиден и сальный намек: Ричард Глостер не имел морального права осуждать куртизанку лишь в том случае, если и сам был «нецеломудрен телом». Если принять во внимание более чем снисходительное отношение общества XVI в. к любовным похождениям аристократов, получается, что Ричард III был тайным развратником. Именно тайным, т. к. широкой общественности о его предосудительном поведении ничего не было известно; по отзывам современников, правителя можно было счесть скорее излишне добродетельным (он женился в 20 лет и слыл верным мужем).

Кстати, о жене и сыне Ричарда III «История» не упоминает. На мой взгляд, это умолчание не случайно. Созданный воображением Томаса Мора монстр подчеркнуто лишен нормальных семейных связей. Вымышленный Ричард III публично обвинил мать в прелюбодеянии, тайными кознями погубил своего среднего брата Джорджа Кларенса, и, наконец, приказал умертвить родных племянников. При чтении «Истории Ричарда III» создается впечатление, что своей семьи у Ричарда нет – король показан как честолюбец и злодей, которому чужды все теплые чувства. Это впечатление мастерски закрепляется игрой на контрастах. Эдуард IV, которого Мор превратил в воплощение «доброго государя», описан как любящий (пусть и неверный) муж, чадолюбивый отец, нежный сын, наконец, как любитель простых житейских удовольствий.

Радикальность трансформации, обман налицо, однако, здесь Мор пользовался традиционными, допустимыми, с точки зрения историка XVI в., приемами. Приписанный Ричарду Глостеру набор недостатков – честолюбие, лицемерие, скрытность, алчность и т. д. – деиндивидуализирован, примерно так было принято представлять абстрактного тирана. Напомню, что «причесывание», сглаживание характеров исторических деятелей, подгонка их под существующие стереотипы еще с античных времен считались едва ли не обязательными. Предполагалось, что история учит на примерах, и примеры эти должны быть яркими, однозначными, не допускающими вольных толкований. Умолчания, противопоставление доброго правителя тирану – всё это знакомые и систематически применяемые в ренессансной историографии техники.

Еще одним приемом Томаса Мора, который стоит проанализировать подробнее, было аккумулирование слухов. Стоит отметить, что автор «Истории» собрал абсолютно все злые сплетни, ходившие о последнем представителе династии Йорков, причем в работе с этим видом «источников» виртуозно пользовался известной еще со времен Античности тактикой. С одной стороны, он неизменно оговаривался – речь идет именно о слухе. С другой, информация подавалась в такой форме, чтобы каждому стало ясно – народная молва не ошибается. В «Истории» можно найти следующие сплетни, касающиеся Ричарда III:

• Матушка Ричарда Глостера якобы «не могла разрешиться без