Рифейские горы

Отец и Его окружение ждали делегацию из Аскальской провинции, для Кэйдара же прибытие невесты явилось настоящей неожиданностью. Несмотря на холодный сырой день, на мелкий дождик, торжественная процессия прошла через весь Каракас до Дворца Правителя под радостные крики горожан.

Кэйдар меньше всего думал о предстоящей свадьбе, все его мысли занимало лишь одно: поиск сбежавшей рабыни. Он и в этот день не изменил себе. С утра отправился на её поиски, ещё до завтрака вышел, вышел, как на неизменную утреннюю прогулку. Понимал, что Отец узнает, будет недоволен. Ну и пусть! Достаточно того, что и так подчинился, пошёл на эту свадьбу, и двух воинов-телохранителей из вольнонаёмных тоже можно считать уступкой.

Он еле на торжественную встречу успел, примчался в последний момент, переодевался на бегу, сам, Шира со своей извечной медлительностью только мешался под ногами. Занял положенное место с правой стороны от Отца. А какого труда стоило выдержать Его испепеляющий взгляд, обещающий взбучку. Ну и пусть!

Огляделся украдкой, краем уха прислушиваясь к волной катящемуся по улице грому труб, грохоту барабанов, приветственным «Ава-ат!» («славься!») радостной толпы аэлов. Что им? Для них помолвка возможного Наследника — ещё один повод попраздновать, тем более, близится неделя Ночных Бдений.

Все самые известные лица Империи собрались здесь: главный жрец, жреческая и судейская коллегии, отцы древнейших аристократических семей, их жёны и дети, в руках у всех вечнозелёные ветви кипарисов, гирлянды бледных осенних цветов, целые корзины цветочных лепестков, чашки с пшеничным зерном.

Как на свадьбу! Но это же не свадьба! И даже не обряд помолвки.

И Отец здесь, в этой толпе! Он уже не скрывает своей болезни. И этим даёт понять, что окончательное решение принято. Объявить Наследника Он готов в любую минуту. Возможно, это и произойдёт на следующей неделе, во время помолвки.

Знакомство с будущей женой предвкушал с любопытством, как всякий мужчина на его месте, и всё равно проворонил её появление. Глянул, рывком перебрасывая взгляд, облизнув разом пересохшие губы.

Четвёрка белейших лошадей, управляемая возничим, остановила открытую колесницу как раз напротив них. Какой-то человек, незнакомый Кэйдару, соступил с повозки первым на сырую скользкую брусчатку, и первая кипарисовая ветка упала гостю под ногу, под подошву плетёной с золотой нитью сандалии. А Кэйдар смотрел выше, на девушку, на неё одну, и ничего больше не видел. Вот она оперлась на протянутую руку, шагнула на чужую ей аэлийскую землю — и восторженный крик встретил этот шаг. Кипарисовые иглы, лепестки цветов, пшеничное зерно и выкрики «Славься!» отмечали её путь по той земле, над которой сама она вскоре станет владычицей.

А она тоже скользила взглядом по лицам, выискивала своего суженого и, наконец, встретившись с Кэйдаром глазами, в смущении отвела взгляд, отгородилась длинными ресницами. Роскошный паттий женского покроя необычной расцветки от нежно-голубого сверху с плавным переходом до глубоко-синего по низу, а в боковых разрезах при каждом шаге выглядывала белая-белая ткань девственной нательной рубашки. Золотые пряжки на плечах, пряжка на поясе, золотой венец на голове, оставляющий открытым высокий лоб, височные бляхи, скреплённые тончайшими цепочками с колокольчиками, спускались вниз до самой груди по обеим сторонам от лица. А лицо само показалось Кэйдару в эту минуту божественно прекрасным. Белая кожа потомственной аристократки, тёмные с высоко поднимающимися внешними уголками брови делали всё выражение лица немного удивлённым. А глаза, несмотря на юность черт, смотрели открыто, чуть высокомерно, с осознанием внутреннего достоинства. Да, это была дочь Правителя, привыкшая к подобной шумихе вокруг своей персоны.

Аскал, помогавший девушке подняться вверх по ступеням, и заговорил первым с торжественным поклоном:

— Владыка, великий и милосердный, Афтий и его дочь от лица своего доверенного представителя приветствуют Вас!

Отец лишь устало моргнул в ответ на приветствие. Церемония утомила Его. Как хорошо, что официальная её часть подошла к концу.

— Прошу вас к моему очагу, к моему столу, к моему хлебу! — Таласий отозвался старинными словами, известными каждому народу этого побережья. Это не просто слова, это клятва хозяина, впускающего гостя в свой дом; теперь переступивший порог его жилища получал все права члена семьи и уйти из дома мог лишь по своему желанию, а его враг становился врагом хозяина.

* * *

Обряд помолвки прошёл за несколько дней до начала Бдений, и там же, в главном храме, у Священного жертвенного пламени Отец объявил имя Наследника. Кэйдар долго ждал этого дня, а событие это ничего не добавило, кроме новых забот.

Саму свадьбу решено было справить весной. Негоже это, торопить со свадебной церемонией. От помолвки не меньше шести месяцев должно пройти, таков закон, таковы традиции. Полгода — это до мая! Большой срок.