Рифейские горы

Конечно, как муж ты имеешь право требовать от меня всего, что обязана выполнять твоя жена. Вот видишь, как это сделал Кэйдар в то время, пока тебя не было. Он перевёл меня в эту комнату, и теперь я нахожусь под постоянным присмотром. Я выйти не могу незаметно. А всё потому, что он, как брат, озабочен моей целомудренностью. Пока тебя не было, он боялся моей измены… И, как видишь, я подчинилась. Он старший надо мной после тебя. И ты тоже можешь держать меня взаперти. Ты, как глава нашей семьи, имеешь право на всё.

— Ты думаешь, я могу поднять на тебя руку?

— Не знаю, — Айна плечами пожала, — ты был так рассержен… Этот твой телохранитель… Да, мы говорили несколько раз… Давно уже… Оказывается, эту пластинку он делал сам. — Айна подняла руку повыше, украшение, до этого зажатое в кулаке, закачалось на порванной цепочке. — Этот варвар — тот, кого ты искал так долго. Не только мараг, но и кузнец-ювелир, царевич… Мог сделать оружие и любое украшение… Я видела у него наколку на груди, такую же точь-в-точь, как здесь… Два духа мира в единстве и борьбе, так, кажется… Вот и спросила…

— Почему ты не сказала раньше?

Айна повела плечами, ответила неохотно:

— Тогда мне казалось забавным, что ты столько времени и сил тратишь на поиски того, что находится у тебя под носом… А потом? Потом, после того, как Кэйдар продал его, это стало уже неважно.

— Для тебя это было всего лишь забавой?! — Лидас резко поднялся. — Отцу нужны были сведения об этом народе. Я выполнял приказ Воплощённого… Это была не моя блажь!

— Извини, я не думала, что это так важно. — Айна устало прикрыла глаза. Врать, оказывается, так тяжело. Но пусть это будет последняя ложь. Главное, чтоб теперь Лидас поверил, поверил и успокоился. А он, кажется, верит. Ещё бы! Так самозабвенно и слаженно Айна ещё не врала ни разу в жизни. Никому и никогда! Жаль, что врать приходится Лидасу, он не заслужил подобного. Но и правду он знать не должен ни в коем случае. Никогда! — Лидас, ты можешь зайти ко мне попозже? — попросила, потирая виски пальцами. — Мне нехорошо что-то… Я хочу лечь… И позови, пожалуйста, Стифою.

Лидас удивился: его выпроваживали, а он так и не понял чётко, о чём тут говорила Айна, какой такой любви ей не хватает. К чему эти упрёки? Он не всё ещё выяснил, но Айна и вправду выглядела неважно.

— Ладно, — согласился неохотно, мрачно и недовольно хмуря брови, и вышел вон из комнаты

Часть 17

— Ну, наконец-то, застала дома. — Сигна прошла по чисто выметенному земляному полу. — Добрый день, мама! — Торопливо ткнулась сухими губами Мирне в щеку. — Как отец?

— Как всегда. Жалуется на ноги, но при этом умудряется уползать в лавку к Фатиду. Играют в кости… Хвала Матери, что пока не на деньги… — ответила Мирна, равнодушно, но с внутренней, тщательно скрываемой радостью глядя, как дочь выкладывает на стол принесённые с собой гостинцы: порядочный кусок солёной и чуть подкопченной свинины, свежевыпотрошенного цыплёнка, вилок капусты, большой, за три раза им не съесть, свежие сдобные булочки собственноручной выпечки, ещё какая-то крупа в полотняном мешочке.

— Я тут захватила кое-чего, — пояснила Сигна. — Булки совсем свежие, вчера вечером выпекала, с яблоками и с абрикосами, ты такие любишь.

— А Баттасий твой сердиться не будет? Так много принесла…

— Его дома нет. Уехал. К празднику должен вернуться. — Сигна не смотрела на мать, стояла к ней спиной, но Мирна и сама поняла: эта тема гостье неприятна. Выругалась мысленно: «Старая дура! Зачем было спрашивать? Если пришла, значит, мужа дома быть не может. Сама же знаешь, как он относится к этим визитам…»

— С обедом что? — Сигна подняла крышку, заглянула в котёл, висящий над очагом.

— Ничего! — Перехватив сидящего на коленях Тирона через грудь одной рукой, Мирна встала с ложа, тоже подошла к очагу. Разворашивая металлическим прутом подёрнутые пеплом угли, Сигна подняла глаза на ребёнка:

— Ишь, ты, подрос-то как! Сколько ему уже?

— В последних числах октября три месяца было, четвёртый идёт, — со сдержанной гордостью ответила Мирна, перехватывая малыша поудобнее. Тот со спокойным любопытством без всякого страха, нахмурив брови, смотрел на незнакомую женщину, прямо глаз не мог отвести, и глаза такие же, серьёзные и спокойные. И стиснутые кулачки прижаты к груди.

— Хм, — Сигна хмыкнула, — странный ребёнок. Он хоть когда-нибудь плачет?

— Вот когда он убедится, что ты не его мама, может и разреветься. — Мирна не стала дожидаться этого, отошла в глубь комнаты.

— А эта, кстати, где, постоялица-то ваша? Как её там, Ирида, вроде? — Сигна спросила, будто между делом, но небрежности и неприятия скрыть не смогла.

— Понесла пряжу, а потом ещё на рынок. — Мирна поджала губы. Знала, что дочка против присутствия Ириды в этом доме, знала, что в неприятии этом больше ревности, чем опаски, но ничего не могла поделать. Сигна, и без того нечасто появляющаяся в храме Матери, в последние месяцы стала захаживать ещё реже.