Рифейские горы

Пускай! Пускай покажет себя теперь как муж и хозяин! Хадисса тебе не рабыня, она вольнорождённая, она принцесса, и не какая-нибудь там виэлийская царевна, а дочь аскальского правителя. Аскалы, они народ дерзкий и гордый, они привыкли вольно жить, никому не подчиняясь. Для них власть нашего Воплощённого — что ярмо на шее! Не может быть никакого мира между аскалами и аэлами, как не было его изначально с древних времён, так и сейчас не будет. Тут и свадьба никакая не поможет.

А ужин между тем продолжался: появлялись новые блюда, рабы, бесшумно передвигаясь по залу, вносили и выносили посуду и кувшины с вином.

Айна, утомлённая скукой, медленным взглядом обвела сотрапезников, встретилась глазами с Адамасом, задержалась на его холёном красивом лице. Да, он чуть заметно располнел, но сходства не утратил. Похож на Айвара и лицом, и взглядом, и даже в улыбке есть немало похожего. Но нет главного: искренности.

У Адамаса таких, как я, десятки, он мной-то интересуется лишь потому, что принцесс в списке его жертв ещё не было. Смотрит оценивающе, чуть прищурив левый глаз, с ухмылкой. Только моргни, подай знак — и поведёт свою любимую игру. Его и Лидасово соседство не остановит. И что ему может ещё нравиться во мне? Я сама знаю, что выгляжу сейчас не лучшим образом, после родов, после всего пережитого. Неужели он не видит, что мне теперь не до мужчин? Видеть не хочу никого из вашей породы. Кроме одного, да и того чуть не до смерти замучили.

Айна покинула стол первой, только-только десерт подали, объяснила тем, что волнуется за сына. Вышла под насмешливо-недоумевающие взгляды других женщин, провожаемая возмущённым взглядом Лидаса. Лишь Кэйдар не заметил её ухода, был занят своими мыслями. Его больше заботило присутствие Хадиссы. В каждом её движении, в каждом жесте, слове, взгляде он видел одно: желание унизить, ударить побольнее. Она насмехалась над ним, эта девчонка, цеплялась к каждому слову, презрительно поджимала губы, глядела в глаза, как на равного себе.

Разве мог Кэйдар стерпеть такое? Конечно же, нет! Он еле-еле до конца ужина досидел, а после ухода гостей, накинулся:

— Что ты позволяешь себе вообще?

Хадисса, нисколько не уставшая от долгого ужина, изумлённо брови вздёрнула, смерила Кэйдара взглядом. Они одни в зале остались, если прислугу, конечно, не брать в расчет, можно было теперь наконец-то говорить, не смущаясь.

— А чем ты, собственно, не доволен?

— Во-первых, не «ты», а «вы»! — перебил её Кэйдар. — Я — будущий Правитель Империи, а не твой мальчишка-ездовой! Не смей мне «тыкать», тем более, в присутствии других…

— Конечно, мой будущий муж и господин! — Хадисса глазами сверкнула, явно издеваясь. — Ваше малейшее пожелание будет исполнено немедленно, как и все другие. Чем ещё вы так расстроены?

— Многим, моя милая, многим! — Они стояли друг против друга, и Хадисса в эту минуту казалась кошкой, загнанной в угол, она не боялась своего более сильного врага, смотрела бесстрашно, вскинув подбородок и сжав кулаки, не скрывала презрения и насмешки ни во взгляде, ни в голосе, ни в ответных репликах. В такие мгновения Кэйдар готов был вспомнить свою виэлийку. Та тоже когда-то позволяла себе подобные выходки, но он справился с ней, превратил в покорную, послушную его воле рабыню.

Да, с ней тоже было трудно, особенно поначалу, но ведь справился, связал по рукам привязанностью к сыну, нашёл слабую сторону. С этой же принцессой будет посложнее. Но и на неё найдётся управа, дай срок.

— Вырядилась, как кукла, в золото и жемчуг! Выставляешься напоказ перед чужими мужчинами! Полуголая!.. Руки открытые, голова не покрыта… А потом ещё спрашиваешь, чем я не доволен?!

— В этом доме для всех я пока что гостья, не более того…

— Ты — моя невеста! — Кэйдару большого труда стоило не кричать в полный голос, но раздражение, копившееся весь вечер, требовало выхода; ви́на, испробованные за ужином, бурлили в крови. — После помолвки…

— От помолвки до свадьбы ещё полгода, всякое может случиться, — перебила Кэйдара Хадисса, она уже тоже начала терять терпение, стояла, стискивая пальцами узорчатую вышивку на боковых разрезах паттия. Тяжёлая золотая нить, сминаясь, чуть слышно похрустывала. — Вы можете стать моим мужем, а можете и не стать. Это как богам угодно будет. И вообще! — Решительно выпрямилась, расправила плечи, как птица, готовая взмахнуть крыльями. — Я живу своей жизнью, сама по себе, а вы… Вы тоже можете жить, как хотите, Наследник… Я не предъявляю вам претензий, хотя могла бы…

— Да?! — Кэйдар изумлённо сморгнул, такого оборота он уж никак не ожидал. — Это какие такие претензии?.. — не договорил, Хадисса перебила:

— А такие! Думаете, я не знаю ничего, господин наречённый жених? Что вы в своей спальне девку прячете?!

— Я никого не прячу… — Кэйдар слушал сам себя и злился за то, что улавливал в своём голосе оправдывающиеся нотки, будто его и вправду во лжи уличили. — У меня не было никаких женщин со дня помолвки… Я соблюдаю правила!

— Не надо мне врать! Я всё знаю! Про виэлийку вашу…