Рифейские горы

Да, я, наверное, не должен был торопиться, не спешить с той, первой твоей близостью… Дать тебе время привыкнуть к новому положению, ко мне, в конце концов… Но ты знаешь, позднее, я столько раз пытался загладить эту неловкость. Ты — единственная, перед кем я хотел оправдаться в своих поступках… Никакая другая женщина не видела от меня столько внимания и заботы. Никакая другая не была так важна для меня… А ты?.. Ты чуть ли не плевала мне в лицо!

Он впервые говорил с ней так искренне, впервые давал ей понять, как много она значит для него. Говорил и сам понимал, что не ждёт от неё ни понимания, ни прощения. Какое тут прощение может быть? Почему она должна его прощать? Он и так слишком много сделал и делает до сих пор, чтоб не ждать прощения и понимания. И от кого? От девчонки варварской крови! От своей рабыни и наложницы! И всё равно говорил ей эти слова, ждал её ответной реакции, хоть Ирида и продолжала молчать, слушала, не перебивая.

— Ты показалась мне не такой, как все до этого. Смелой, сильной, способной дать мне лучшего из сыновей. И не только поэтому. Ты была похожа на ту, которую я, кажется, любил… Похожа внешне и нравом… Я искал тебя не только из-за сына, теперь я это точно знаю. Мне тебя — тебя! — не хватало… — подумав, добавил чуть слышно:- И сейчас не хватает… Да, я скучаю по тем мгновениям, когда мы были вместе… Когда ты была доступна мне… для поцелуя, для прикосновения… Но… не бойся! Я тебя не трону и пальцем! Мне нельзя! — Усмехнулся с горечью. — Да, теперь я жених… И я не больной! Я не собираюсь бросаться на тебя. Хватит этого! Хватит…

Ирида продолжала молчать, и Кэйдар обернулся: она сидела с другой стороны кровати, сидела чуть боком, поджав ноги. Кормила Тавиния, а сама смотрела куда-то в сторону. Из немигающих глаз по щекам катились слёзы, оставляя влажные дорожки. Почему она плачет? Кэйдар отвернулся, непонимающе хмуря брови. Что это за слёзы? Он не мог ответить на этот вопрос, а ведь считал себя знатоком женских душ.

Вот так они и сидели ещё долго. Два врага, повернувшиеся друг к другу беззащитными спинами.

* * *

— Наш картограф перерисовал её с учётом новых сведений, — заметил Лидас, протягивая пергаментную трубку, перевязанную шнурком. Кэйдар, работавший над какими-то документами, с готовностью отложил кисть, взялся за карту. Долго рассматривал её, упираясь локтями в край стола. Спросил:

— Как я понимаю, долина расположена приблизительно?

— Да. Там много чего указано только с его слов. Те же пороги взять. Или перевалы… Всё это придётся исправлять по ходу. Виманий — картограф, — уточнил Лидас, — уже просится с нами. Говорит, всю жизнь мечтал искать новые земли.

— Ну, значит, возьмём, если просится, — легко согласился Кэйдар ещё на одного попутчика, чем удивил Лидаса несказанно. Он-то ждал отказа, сам уже настроился на уговоры, подобрал доводы и объяснения, а Кэйдар просто, без всяких раздумий, увеличил их отряд ещё на одного. Виманий сам не понимает, о чём просит, это не загородная прогулка, он растрясёт там все свои кости. Но это его решение.

— Ладно. Тогда я скажу ему, пусть собирается.

— А сам-то ты уже собрался? — спросил с улыбкой Кэйдар, осторожно скручивая пергамент. Лидас в ответ плечами пожал.

— А что мне там собирать? Да и рано пока укладываться. Январь только начался.

— А я, вот, решил не откладывать кое-какие свои дела. — Кэйдар взглянул на планки документа, разложенного перед ним для просушки туши. — Составил прошение об усыновлении. Хочу, чтоб всё было по правилам.

— Суд такие дела за три дня решает. Осмотрят ребёнка, спросят мать, выслушают свидетеля. У тебя есть свидетель? Ты же того, своего, вводишь в семью, да? Сына виэлийской царевны?

— Да, других у меня нет. — Кэйдар поморщился почему-то, как от зубной боли. — Он может наследовать за мной, поэтому всё должно быть по закону. Я только хочу, чтоб Отец председательствовал в этот день в Суде. Хочу, чтоб Он сам рассматривал моё прошение. — Лидас при этих словах удивлённо приподнял брови, не понял, почему это вдруг, и Кэйдар неохотно пояснил:- Он всегда с сомнением относился к тому, что у меня может родиться сын. Считал, что лишь после свадьбы, от законной жены… Хочу, чтоб Он убедился… — Кэйдар упрямо нахмурился, опустил голову. Они оба помолчали немного, и Кэйдар продолжил ту же тему:- Ему в последнее время становится только хуже. Он не появляется в Суде, не занимается государственными делами. Вот, видишь! — Мотнул головой на стопку запечатанных писем, сложенных на столе. — Теперь это всё мои обязанности. А Отец? Он даже из своего кабинета не выходит… Меня тоже не захотел принять. — При этих словах Кэйдар надолго задумался. Вспомнил, при каких обстоятельствах они виделись в последний раз. Конечно, Отец отказал в аудиенции, чтоб наказать за тот случай. Даёт время осознать свою вину, раскаяться в содеянном. Это как раз в манере Отца. Он всегда найдёт способ наказать, сумеет поставить на место. По-другому они, отец и сын, никогда и не общались.