Рифейские горы

— Сейчас ты служишь тому, кто захватил нас в плен, значит, ты — невольник. И я — тоже невольник. Мы подчиняемся чужим приказам, приказам своего господина, хотел бы ты этого или нет, — терпеливо объяснил Лидас, выдержав взгляд Кэйдара, стараясь подбирать слова и тон голоса таким, чтоб не разозлить Кэйдара ещё больше. — В жизни бывает такое, когда и хороший воин попадает в плен… становится рабом не по рождению. Таким труднее всего… Привыкать к новому положению…

— Я не просто воин! Неужели ты не понимаешь?! Я наследую Императора аэлов! Мой отец — Воплощение Солнцеликого! Я сам рождён для этого! Я всегда знал это! Всегда, понимаешь! Я сам должен приказывать, а не подчиняться какому-то варвару. Этим аранам, будь они все прокляты! — Кэйдар отвернулся, шумно дыша через разжатые зубы. Как же он был возмущён такой несправедливостью судьбы! Как негодовал!

— Да, ты их тут порядком удивил, когда взглядом запалил одного, — заметил Лидас с коротким довольным смешком. — Я и сам-то… Видел, вроде, подобное на Новый год, а всё равно… Ты, как Солнцеликий прямо, раз! — и пламя живое! Еле потушили… Здорово получилось, вот уж никогда бы не подумал… — он говорил с таким восторгом, почти с гордостью, но встретив недоумённо-нахмуренный взгляд Кэйдара, замолк на полуслове:- Ты что, Кэйдар?

Тот губы плотно сжал, задумался, отводя глаза, признался неохотно:

— Я не помню…

— Совсем ничего?! — Лидас изумлённо брови вскинул, тоже поднялся на ноги.

— Ну-у, побег ещё помню… Дайвиса… Как он нож отнимал. Как назад добирались…

— И всё?! — Лидас оглядел Кэйдара с головы до ног внимательным взглядом, плечами пожал. — Вообще-то тебя били тогда, и не мудрено… Дайвис, тот прямо в лицо пинал… И хлыстом тоже всё он…

Кэйдару невыносимо было слышать всё это, он отвернулся, стал к Лидасу спиной. От резкого движения в глазах колыхнулась знакомая чернота. Кэйдар головой тряхнул вправо-влево, заморгал с усилием, хотя давно уже знал: ничто из всего этого не помогает. Чернота проходит сама тогда лишь, когда проходит.

Отец Создатель, как же он хотел домой! Просто домой! В обожаемый с детства Каракас, во Дворец, в свою родную комнату. Просто очнуться в своей кровати, и никуда не спешить. Никуда на свете! Просто жить, наслаждаясь каждым прожитым днём. Заниматься воспитанием сына, быть рядом со своей любимой женщиной. А больше ему ничего не нужно, оказывается, для счастья! Вот как всё просто! Ирида, Тавиний и ты сам — и всё!

— Я хочу домой… — прошептал с невольным стоном Кэйдар, ладонями стискивая виски, повторил чуть громче:- Я просто хочу домой… Чтоб ничего этого не было… Никакого похода… Чтоб Велианас и все другие были живы… Почему всё получилось именно так?..

Лидас не знал, что ответить на эти слова, лишь плечами пожал со вздохом.

* * *

Айвар стоял, опустив голову, длинные волосы, спускаясь до подбородка, закрывали лицо. Жрец Айнур, прохаживаясь перед ним с задумчивым видом, отвернулся, и Айвар, пользуясь этим, коротко повёл головой, чтоб волосы не мешали видеть.

— Твоя мать, мараг… Расскажи мне о ней! — приказал неожиданно Айнур, глянув на Айвара через плечо.

— Царица Айвин, — уточнил Айвар с осторожной улыбкой. Он ещё раньше понял, та встреча с араном не будет единственной, и не ошибся. Всё-таки отеческие чувства пересилили гнев и жажду мести. — Её уважают и любят… За мудрость и доброту. Думаю, она унаследовала лучшие качества…

— Царица? Ты сказал, царица? — Аран взглянул на Айвара с интересом и удивлением. — Так этот Дианор теперь царь, и он сделал её своей женой?! Не наложницей, не рабыней…

— Царица и главная жрица в храме Матери, почтенный… — Айвар снова улыбнулся, встретив взгляд жреца. — Я говорил вам, она никогда не рассказывала о своём прошлом. Я ничего не знал о вас… О вашем народе… О её семье… У неё не было никого, кроме нас. Мой брат и я… Отец и ещё храм…

Да, к ней приходят многие. За помощью, за советом… Богиня говорит её устами, господин. Ей может открываться будущее… Она и тогда предсказала тоже… — Айвар сам себя оборвал на полуслове, вспомнил день своего отъезда, как они прощались навсегда. Помнил её тонкие загорелые пальцы, стиснувшие повод чуть пониже его рук, помнил взгляд тёмно-серых глаз, полный непонятной тревоги и безысходности. Не мог понять, дурень, её немого отчаяния, радовался переменам и новым впечатлениям, а ведь она, наверняка, знала, ЧТО́ его ждёт. Кровь, плен, боль и унижения, все те пытки — она всё это видела, но подчинилась решению отца, уступила ему почему-то.

— Ты тоже был жрецом, не так ли? — Айнур отвлёк своим вопросом от тяжёлых воспоминаний. Айвар перевёл на него глаза, вопросительно нахмурил брови, будто не расслышал вопроса. И тогда аран уточнил:- Мне сказали, ты носишь на груди знак Единства… Значит, и ты отмечен благодатью Богини…

— Да, господин, — соглашаясь, Айвар низко голову склонил, подбородок аж груди коснулся. — Но что значит благодать Богини, не понимаю вас, почтенный?