Рифейские горы

Несколько раз поначалу, ещё в первые дни, просил Кэйдара помочь сделать то или это, но тот смотрел безучастно, с безразличием и апатией, попросту смысла не видел во всей этой суете, и Лидас оставил его в покое. Пускай хотя бы ходит следом, постоянно на глазах, глядишь, не выкинет больше никаких глупостей.

Пасти без лошади и даже без собаки было довольно трудно. Немного поразмыслив и вспомнив, как это делали у него на родине, Лидас из кольев и лозы соорудил переносные ограды. Огораживал ими части луговины, вбивая заострённые колья в землю и выпуская стадо лишь на отведённый участок. Так телята могли пастись на постоянно свежей траве, а сама пастьба отнимала намного меньше времени и сил.

Им нечасто удавалось пообщаться, и это при том, что других людей они не видели по пять дней кряду. Кэйдар предпочитал одиночество, подолгу пропадал на своём любимом месте. Это был огромный плоско придавленный камень почти у самого края, отвесно обрывающегося в бездну. Кэйдар просиживал здесь часами, обхватив колени руками и глядя прямо перед собой, либо лежал, растянувшись, на нагретой солнцем поверхности.

Лидас часто находил Кэйдара именно здесь, когда выходил позвать ужинать или обедать. Бывало, и сам присаживался рядом и, свесив ноги, любовался горами вокруг, кое-где поросшими лесом. В такие минуты он отдыхал телом и душой. Он будто домой попадал на миг, в родные Иданские горы. И тогда тоска Кэйдара была ему особенно понятна.

_________________

Кэйдар лежал на животе, положив подбородок на сложенные прямо перед собой руки, медленно и сонно моргая, смотрел на неровную линию скал, заслоняющих собой полнеба. Послеполуденное солнце пекло так, что спина через тонкую ткань рубашки уже горела, и волосы на затылке, чёрные, сильно отросшие, почти такие же длинные, как у всех варваров вокруг, тоже нагрелись.

Шевелиться было лень. Им с Лидасом с утра обоим пришлось повозиться: переносить ограду загона на новое место, перегонять стадо. Кэйдар помогал, пока мог понимать, что и как нужно делать. Но потом, когда Лидас принялся подправлять колья и саму ограду, ушёл сюда, погреться на солнце, отдохнуть, побыть в одиночестве.

Но Лидас нашёл его и здесь, прилёг рядом, растянувшись во весь рост на спине, сказал, глядя в опрокинувшееся бездонной чашей небо:

— Устал, аж ноги гудят… А ты как сам-то?

Кэйдар отозвался с неохотой:

— Нормально.

— Сейчас Арват приходил, принёс свежего хлеба и чуть-чуть муки. Говорит, больше носить не будет, чтоб мы сами ходили… У него, видишь ли, здоровье не то, чтоб по горам вверх-вниз бегать… — Кэйдар в ответ на это предупреждение лишь бровью дёрнул. Эти проблемы его вообще не волновали. Ему было скучно до тоски, даже присутствие Лидаса раздражало. — А ещё он сказал, что араны готовятся в поход… куют коней, собирают воинов, подбирают оружие…

— Опять на вайдаров? — спросил Кэйдар без всякого интереса. — Они только с ними и воюют…

— Нет, на марагов.

Кэйдар перевёл на Лидаса глаза, а потом и сам повернулся на бок. Лидас лежал, заложив руки за голову, продолжал смотреть вверх, хоть и чувствовал взгляд Кэйдара, наполненный жгучим интересом и нетерпением. Сказал:

— Мараг будет их проводником. Наш мараг… — Медленно перевёл глаза на Кэйдара. — Понимаешь теперь, почему его жить оставили?

— Вот крысёныш! — выругался сквозь зубы Кэйдар. — А нас заманил к этим варварам поближе… Когда они выйдут, Арват сказал?

— Я не спросил, он торопился, чтоб успеть до темна.

Они помолчали немного, но думали о разном, это Лидас понял сразу, стоило Кэйдару заговорить снова.

— Наверняка, все царские дружинники поедут тоже. И Дайвис… Воинов в посёлке почти не останется. Нельзя упускать такую возможность. Это будет такой шанс!

— Ещё раз бежать? — Лидас поморщился, как от зубной боли, прикрыл глаза.

— Конечно! — Кэйдара аж разозлила реакция Лидаса. — А ты сам чего хочешь? Жить здесь до старости? Нет уж! Я точно знаю, я родился не для этого! Я не останусь тут! Я буду пробовать снова и снова! А ты?.. Ты можешь оставаться, если хочешь!

Кэйдар Лидаса презрительным взглядом окинул, поднялся и спрыгнул с камня на землю, будто собрался уходить прямо сейчас. Но тут вдруг со сдавленным вскриком, почти стоном, схватился за голову, качнулся на ослабевших ногах, ловя равновесие, шагнул к самому краю обрыва.

— Эй, Кэйдар, ты чего?! — Лидас следом бросился, чуть ли не в прыжке успел схватить его за плечи, на себя рванул с криком:- Стой! Кому говорят!

Они оба упали на землю. Лидас, не давая Кэйдару подняться, спросил:

— Ты что делаешь? Прыгать, что ли, собрался? Да пойду я с тобой, пойду! Куда ты, туда и я… Вместе пробовать будем, только глупостей не надо больше, ясно тебе! — он говорил, умолял почти, глядя на Кэйдара сверху, придавливал его руками, навалившись всем весом. Кэйдар лежал на спине, не пытался столкнуть его с себя, тыльной стороной руки закрывал глаза, точно солнечный свет слепил его.

— Мои глаза… Отец Небесный! Мои глаза… — Медленно отнял руку от лица, и Лидаса поразили стоящие в его глазах слёзы. Это от них, наверное, прямой взгляд Кэйдара казался остекленевшим.