Рифейские горы

Лидас не удержался, отломил себе кусок прямо руками, запивая остывшим кипрейным чаем из общего котелка, сообщил как бы между прочим:

— Я видел марага. Он отведёт нас с тобой к тому лекарю… Я договорился на сегодняшний вечер.

— Что ты сказал? — Кэйдар наконец перевёл на Лидаса глаза, высоко подбородок поднял.

— Я видел нашего марага… — начал снова Лидас, не уловив угрозы в вопросе.

— Ты сказал?! Ему?!! — Кэйдар выпрямился таким стремительным движением, что Лидас невольно отшатнулся. — Сказал ему про меня?! Да как ты смел?! Как ты смел вообще?! Я же говорил тебе… Я же тебе сразу сказал, чтоб ты не болтал… чтоб ты не смел говорить ему, этому… этому…

Кэйдар не договорил, отвернулся, стоял, стиснув кулаки и зубы до боли в скулах.

— Я не пойду никуда! С этим гадом — не пойду!

— Ну и дурак тогда! — Кэйдар в ответ на эти слова Лидаса порывисто развернулся на месте, взглядом ожёг яростным. Но Лидас выдержал этот взгляд, усилием воли, но выдержал, опять повторил:- Дурак! Это для твоего же блага. А вдруг этот лекарь сможет помочь тебе? Кому ты хуже сделаешь? Себе! Только себе! Сам подумай! Тебя никто не заставляет дружиться с марагом, он лишь покажет нам, как лекаря найти — и всё. А он отдельно живёт, где-то среди скал, у реки, даже не в самом посёлке.

— Всё равно ты не должен был… Особенно без моего ведома. Я должен был знать!

— Конечно! — Лидас улыбнулся с внутренним облегчением: «Убедил! Убедил упрямца!», протянув и Кэйдару кусок хлеба, добавил:- На, пожуй! Весь день, считай, на голодном пайке…

Кэйдар взял хлеб не сразу, он всё ещё был возмущён и обижен, но голод всё же пересилил. Дальше они продолжили есть в полном молчании, запивая по очереди из одного котелка свой ранний завтрак холодным чаем.

______________

Он встречал их на улице, опрятно одетый старик с седой головой и аккуратной бородкой, с приветливым открытым лицом. Поздоровался со всеми тремя, безошибочным взглядом определил, кому требуется помощь, спросил Кэйдара с улыбкой:

— Ты бреешь подбородок, а ведь у тебя уже есть сын?

Кэйдар брови нахмурил, за недовольством скрывая растерянность. А аран рассмеялся, поднимая полог, закрывающий вход в пещеру.

— Проходите, пожалуйста!

Пропустил вперёд и Кэйдара, и Лидаса, Айвар как-то замешкался, и Айгамат, встретившись с ним глазами, спросил:

— А ты как? Сам-то? Что-то не захаживаешь…

— Времени нет, — ответил Айвар коротко.

— Всё так же, в кузнице, да? — Айвар кивнул, отводя взгляд, и тут же добавил:- Я пойду, пока не хватились. А они назад дорогу и сами найдут…

Айгамат указал Лидасу на свободную лавку у стены, Кэйдара же усадил на невысокую скамеечку недалеко от очага.

— Мне сказали, ты глазами слаб, — сказал, остановившись как раз напротив.

— Да, это всё слепота какая-то непонятная… А сначала приступы были… Так ведь, Кэйдар, да? — Лидас заговорил со своего места, он и волновался, и тревожился, и торопился — не мог на месте усидеть спокойно. Но аран руку поднял раскрытой ладонью с понятным приказом: «Тихо!», и Лидас тут же примолк, прикусил губу.

— Какие такие приступы? — Старик сухими сильными пальцами осторожно взял Кэйдара за подбородок, заставил голову поднять, заглянул в глаза, в самую глубину зрачков. Заметил:- Цвета глаза твои, ми-аран, удивительного… Не дневное небо в них отражается, не вечернее — ночь в них глухая, беззвёздная…

Слышал я, ты взглядом своим огонь рождать способен, негасимый, жаркий огонь… Ты из рода Великих, не так ли?

— Мой отец — Правитель огромной Империи! Я наследую за ним! — заявил Кэйдар с гордостью, она даже Лидаса удивила невольно. «Значит, верит он в своё возвращение! Верит, несмотря на безнадёжность положения…»

А старик-аран головой покивал, пожевал губами, в слабой его понимающей улыбке увиделось Лидасу скрытое сомнение. «Он что, не верит? Не верит, что перед ним Наследник?! Особа важная? Да что там — будущее Воплощение Солнцеликого! Или он знает, что мы не вернёмся обратно? Да откуда ему знать? Откуда?!»

— Далеко отсюда твои земли, ми-аран, и дорога до них очень трудная. — Айгамат отошёл, принялся палкой ворошить угли в очаге. — Царь наш не отпустит ни тебя, ни друга твоего, а здесь вам тоже жизни нет и не будет… Дальше этого лета я не вижу вас в нашей долине, благословенной Матерью и Сыном Её… Вы покинете наши земли, и довольно скоро…

Говоря эти слова на неспешном аранском, чуть растягивая их, будто нараспев, Айгамат лучиной зажёг небольшой масляный светильник. Поднёс трепещущий язычок пламени к глазам Кэйдара. Подержал немного сначала у самого лица, затем — отодвигая то вправо, то влево, а потом вообще убрал Кэйдару за спину. Сообщил с задумчивым видом:

— Глаза твои ещё реагируют на свет, значит, ты различаешь то, что светлое и хорошо освещено. И зрачки твои тоже прозрачные, молодые зрачки… О каких приступах говорил твой друг?

Кэйдар объяснил буквально в нескольких словах. Говорил неохотно, подбирая те немногие слова на аранском, какие ему были известны. Ко всему этому лечению да и к самому старику он относился с недоверием, смотрел настороженно, исподлобья, нахмурив брови.