Рифейские горы

— Ну, вот, пока голодные были, были тихие, смирные, а сейчас снова началось… Снова пошли крайнего искать. Да, это я один во всём виноват! Это была моя идея — выбираться всем вместе. И что теперь? Побьёте меня дружно? — он говорил, глядя по очереди то на одного, то на другого. — Где б мы были сейчас, если б выбирались поодиночке? Неужели хотя бы раз в жизни нельзя примириться и немного потерпеть друг друга? Я ничего не прошу, не требую, я просто хочу вернуться домой… Вернуться живым и здоровым…

— Все хотят, — буркнул себе под нос Кэйдар, отбрасывая далеко в сторону прутик, на котором Лидас приносил ему мясо, — и я хочу не меньше твоего…

— Значит, не будем ругаться из-за ерунды. Поедим, возьмём воды с собой побольше и пойдём дальше. — Лидас всеми силами старался, чтоб голос его звучал бодро. Меньше всего ему хотелось сейчас разнимать драку. — Ты знаешь, куда нам дальше? — Перевёл глаза на Айвара. Тот ответил не сразу, будто думал ещё о чём-то своём:

— Я видел сегодня утром старое дерево… Про него мне ещё отец рассказывал… Если идти от него точно на восток, реки не минуешь. Так можно будет даже сократить заметно…

— Это совсем близко отсюда, да?

— До реки — дня четыре, точно, — Айвар, отвечая на уточняющий вопрос Лидаса, снял котелок с огня: мясо, нарезанное маленькими кусочками, уже сварилось. — Но в одном месте там вдоль ущелья идти придётся… по узкому карнизу…

— А дерево это старое, оно здесь где-то рядом?

— Я был возле него, пока вы ещё спали… — Айвар отвечал, не глядя на Лидаса, он пил понемногу мясной бульон. Сам не рискнул после стольких дней голода есть жареное на углях мясо, лишь чуть-чуть попробовал. А эти двое, если ещё немного подождут, будут варить для себя сами. — Мы будем там ещё до обеда.

— Отлично! — Лидас принялся складывать одеяло, сворачивать плащ, найдя в мешке свою миску, сказал:- Да, но для начала не мешало бы поесть…

Кэйдар, с руками на поясе, сверху смотрел на них двоих, презрительно изогнув губы. Отличное дело — примиряться с марагом! Как можно даже подумать такое? Как вообще можно так слепо доверяться ему после всего, что он сделал? Куда на этот раз он сможет нас завести? Представить страшно!

Но ничего другого в их положении не оставалось: либо идти с марагом, либо сгинуть среди скал.

К старому дереву, о котором говорил Айвар, они вышли и вправду ещё задолго до полудня. Камень, камень, куда ни глянь, и тут у самого края пропасти, обрывающейся в мрачную бездну, сохранилось одинокое дерево. Высоченное, толстенное — руками и двоим не обхватить — и мёртвое. Закостеневший ствол, лишившийся коры за столько лет, узловатыми, корявыми пальцами торчащие в стороны ветки без единой хвоиночки, без единого листочка. Его породу было не определить, настолько уже оно лишилось своих характерных черт.

И всё равно корни, точно сведённые судорогой жилы, в камень вцепились намертво. Мёртвое дерево не спешило падать, оно продолжало стоять у самого края.

— Сколько ему лет? — спросил Кэйдар, стирая пот со лба тыльной стороной ладони. Айвар в ответ плечами пожал. Он не знал, не мог знать, да и никто из живущих на Земле не мог этого знать.

Ещё Дианор, проходивший когда-то этой же тропой, описывал мёртвое дерево так же, как оно выглядит и сейчас. За прошедшие двадцать пять лет оно не изменилось.

Твой отец никогда не рассказывал про аранов, не делился тяготами своего пути через эти горы, а ведь шёл, считай, с молоденькой девушкой вместо напарника, зато однажды рассказал про это вот мёртвое дерево. И его оно удивило.

Айвар смотрел внимательно и всё равно не сразу заметил на одном из сучков длинную ленту выцветшей тесёмки, завязанную мёртвым узлом. Цвета знакомые — красный, белый, чёрный — и узор. Такой же лентой перевязывал свои седые волосы жрец Айнур, пропуская цветастую тесёмку через весь лоб.

Что она значит, эта лента? Принадлежность к жреческому сану? Или указывает на то, что хозяин её из рода Айев?

Мама! Мамочка! Это — напоминание от тебя! Ты хочешь, чтобы я поторопился. Ты ждёшь меня… А я уже рядом, я совсем близко…

— Идёмте! — Айвар первым шагнул на узкий карниз, хотя пропасть по левую руку — глубокая, дно её терялось в туманной зыби, — заставляла сердце сжиматься от страха.

— Нам лучше бы связаться верёвкой, — предложил Лидас и, не дожидаясь их согласия, скинул мешок, дёрнул узел завязки.

Они обвязались одной верёвкой так, чтоб между ними ещё оставался запас определённой длины. Первым шёл мараг, Кэйдар еле поспевал за ним, так тот торопился. Верёвка, связывающая их между собой, постоянно была натянутой как струна. Лидас шёл замыкающим. Он, напротив, осторожничал. Он, хоть и вырос в горах, но высоты побаивался с детства. Шагал осторожно, как когда-то по болоту, стараясь не глядеть в пустоту, зияющую слева от него.

Карниз, узенький, как лента в волосах крестьянки, вёл их постоянно вверх и вверх, он казался бесконечным.