Рихард Феникс. Море. Книга 3

Второе: забрать боль и раны другого человека, оставив ему состояние своего тела. Надо ли говорить, что проделать это мог Боа-Пересмешник, имеющий не только достаточно сил для такого, но и физически здоровый. И ни один Боа после этого не выживал. Даже для первого требовалось идеальное здоровье, чтобы скорей восстановиться, чтобы посреди связи не свалиться без чувств, не закрыв канал, откуда бы сила пациента хлестала бы, пока вся не вышла.

Оба варианта не подходили, поэтому Джази и не спешил прибегнуть к одному из них. Он очень хотел жить. Можно даже не долго и счастливо, а как получится, но вот умирать в ближайшие годы точно нет. И сейчас, ища боль мальчика своей голубоватой нитью между пальцев, он пытался не довести до финала первый способ, и не раскрыть слишком сильно дорогу второму. В этом ему поможет сила той, кто была из редкой, почти невозможной породы истинных Чародеев. «Хоть бы получилось. Живи, малыш, живи. Я тебе, вроде как, должен», — молил пират, стиснув зубы.

Но даже так поиск повреждённых участков выпивал много сил.

Натянутая нить затрещала, и острые вибрации пробили руки до локтя. Джази заморгал, не понимая, почему держал глаза закрытыми. Руки зависли под ключицей, выше сердца Рихарда. Пират провёл над правым плечом, над страшной раной клыком агачибу на спине и почерневшей рукой, но там нить вела себя довольно спокойно. «Почему? Тут же ничего нет?» — гадал Джази, возвращаясь на место волнения способности. И снова пронзительный треск. Руки дёрнулись, едва не разошлись. А этого нельзя допустить, ведь тогда нить порвётся и силы кончатся, ведь Джази уже давно не практиковался.

Он опустил восемь оставшихся пальцев на холодную кожу мальчика. Голубое свечение ударило из них вниз, казалось, до самого дна океана. Там, под пальцами, появилась брешь, куда пират начал погружать руки. Он знал, как это выглядит со стороны: руки входят в тело легко, бескровно, будто призрачные, ни один волосок не дрожит. Неприятное, иррациональное зрелище.

Чуть свёл указательные пальцы, продолжая выискивать повреждённый участок, заодно вновь бегло осматривал тело. И тут понял. Именно здесь — примерно середина от самого верхнего шрама-пера до сердца. Да и шрамами это сейчас назвать было нельзя: края разошлись, кровь сочилась из них. «Если сила рождается в сердце, — лихорадочно думал Джази, — то логично, что сначала идёт к перьям. У меня ведь к голове, к чешуе на висках. Точно!» А затем вспомнил давнего знакомого, тоже Феникса: где-то в этом же месте была точка привязки призывом. Воспоминания сейчас лишние, а действовать нужно без промедления.

Он взглянул на Лукрецию, та подалась вперёд, поджав губы, будто боясь вымолвить и слово. Перевёл взгляд на Алека, тот вцепился руками себе в колени, а ветер трепал его волосы. «Да, это может помочь!» — едва не вскрикнул Джази. Отчётливый зуд прошёл через руки к вискам, расцветился узорами на груди и шее, заставил чешуйки и глаза сиять, и пират ясно увидел перекрытый источник в теле Рихарда. Похожий на средний орех, он блестел сквозь ментальную прореху, переливался красно-жёлтым пламенем, такой уязвимый, маленький. Такое Джази видел впервые, но точно знал, что если мальчик когда-либо будет ранен в это место, то никакого ореха никто не увидит, по крайней мере никто из людей и тех Детей богов, которые не слишком стараются развиться. Ядро фениксовой силы — вот, что это было. Похожие, но в других местах, есть и у других божественных потомков. И у него, Джази, и у этой пугливой красотки.

Но сейчас огненный орех был смят. Со всех сторон в него упирались шипы. И фиолетово-жёлтые, как яд агачибу, и багряные — кровь самого мальчика, и чёрные — сконцентрированные негативные чувства, которые маленький Феникс не позволял себе выплеснуть в мир. «И что же мне с ними делать? Как убрать, не повредив ядро, как очистить, вытянуть скверну?»

Джази надавил пальцем на один из шипов, тот сломался, растёкся грязной лужей, и орех заметно уменьшился. Пират втянул воздух через сжатые зубы и посмотрел на места, откуда эти шипы выходили. Длинные для такого маленького тела. Каждый не меньше двух сантиметров. И орех не больше них. Росли они концентрично, задавливая источник силы. Значило это лишь одно: когда ядро исчезнет, мальчик умрёт, хотя, может остаться жить человеком. Но не с его ранами. Не с его.

«Надо растворить их так, чтобы не попали на источник силы. Или, если попали, не остались на нём. Смыть. Но нужно чем-то заполнить пространство».

Джази рискнул. Прокусил губу и склонился над прорехой. Алая капля, заполненная его силой, достигла кожи, прошла между ладоней и упала на смятую сферу. Та вздрогнула. Неровность, что осталась от сломанного шипа, выгнулась и затянулась. И в тот же миг пирата повело, закружилась голова, он едва устоял, чтобы удержать руки на том же месте. Вдохнул и хрипло сказал:

— Простите, господин, вы хотите спасти капитана?

Алек, который и сам пребывал в ступоре, очнулся, несколько раз мигнул и кивнул, подсел ближе. Голос его прозвучал на удивление ровно:

— Что мне сделать?