«Рим». Мир сериала

К. Жуков: К этому времени в самом деле все уже было решено, заговор вполне сложился. Пусковой кнопкой, судя по всему, послужили луперкалии, когда Цезарю подносили царскую диадему, а он отказывался. Было очевидно, что это не инициатива Марка Антония, а спектакль, который Цезарь сам поставил, срежиссировал и приказал провести. А раз отказывается, значит, собирается быть царем, только пытается всех обмануть. После этого, конечно, все стало совершенно ясно. Поражает чудовищный фатализм реального Цезаря. Кстати говоря, это неплохо показано в фильме. Он не предпринимал никаких мер по обеспечению своей безопасности. Хотя как человек, который вращается в римской политике с младых ногтей, он не мог не понимать, что вокруг него не все в порядке. Цезарь был абсолютно уверен, что его Венера будет хранить, или Юпитер, или Фортуна, или все вместе. То ли он считал, что настолько всех к себе расположил, что уж точно ничего не случится. А это была большая ошибка.

Д. Пучков: В судьбу, видимо, верил — раз так все прет хорошо, то и дальше, наверное, не хуже будет.

К. Жуков: А тут в сенат прибывает пополнение из бородатых упырей.

Д. Пучков: «Вот этот точно торговал на форуме рыбой». — «Этот хотя бы римлянин! Римский торговец рыбой — аристократ по сравнению с этими белгами и кельтами, которые зовут себя вождями. Глянь, у этого вообще серьги, блин!»

К. Жуков: 

Кубло римских аристократов стоит на балкончике в составе Марка Туллия Цицерона, Марка Юния Брута, Гай Кассия Лонгина, Гая Сервилия Каски и прочих. Патриций только Каска из рода Сервилиев. Все остальные — плебеи. Что они выделываются? А уж белгов там в принципе быть не могло, потому что белги — это дальняя Галлия (теперь Бельгия), она не была в то время романизированной провинцией, оттуда никаких сенаторов не было.

Д. Пучков: Ну, в целом они про то, что надо держать себя в строгости. Приличный мужчина не мог себя никаким безобразием украшать.

К. Жуков: Ни в коем случае.

Д. Пучков: Какие-то пряжки на сандалиях — недопустимо.

К. Жуков: Только завязки.

Д. Пучков: 

А серьги — что это вообще?

К. Жуков: Римские мужчины серьги не носили, а уж тем более в сенате!

Д. Пучков: «Это конец! Вторжение галлов».

К. Жуков: Они намекают на вторжение галлов времен царей, когда гуси Рим спасли, загоготав и обосрав всю стену.

Д. Пучков: «Я так понимаю, вот этот рыжий, идущий по пятам за Цезарем, это знаменитый Люций Ворен?» — «Он самый». — «Животное с полей — римский сенатор!»

К. Жуков: 

И что характерно, это же как раз Гай Сервилий Каска выдает про животного с полей. А рядом, с удивлением на него взирая, стоит настоящее животное с полей — Гай Кассий Лонгин, который прошел огонь, воду, медные трубы. Он фактически с самого рождения в армии, профессиональный головорез и боевой офицер.

Д. Пучков: «Не волнуйся, Каска. Скромные подданные царя Цезаря должны учиться терпению. Пойду-ка я домой да напьюсь вина. Всего вам хорошего!»

К. Жуков: Говорит Марк Туллий Цицерон и удаляется.

Д. Пучков: «Старый дурак!»

К. Жуков: Цезарь со значением разворачивается, видит Брута и кидает ему среднюю зигушку. Брут тоже так неуверенно ему подзиговывает, типа «ой, извините». После чего все оказываются в доме у Брута и страшно психуют, потому что Брут бегает кругами и орет…

Д. Пучков: 

«Видал, как он посмотрел?!»

К. Жуков: «Он все узнает!»

Д. Пучков: «Прикидывается, будто ничего не знает! Ждет, когда выдадим себя!» — «Ему на нас плевать, он считает нас трусами!» — «В любом случае пора действовать. Сегодня он привел галлов, кельтов, плебеев, завтра приведет белгов или вольноотпущенников и не угомонится, пока не превратит сенат в публичный дом. Чужеземного сброда станет больше, чем нас, представителей знати. Нас унизят и лишат власти. Пора действовать!» — «А как же кровожадный Люций Ворен?» — «Люций Ворен — сын шлюхи». Прямо как дети в интернете. «Вы что, знакомы лично?» — «Я знаю его».

К. Жуков: Ну, опять же, все эти вопли плебеев про плебеев. Что пытались этим сказать, неясно.

Д. Пучков: Дальше обсуждают Ворена. «Помнишь легионера, который…?» — «Цезарь сделал его сенатором, чтобы угодить толпе. А в сенате этот пес ни на шаг от него не отходит. Грозный пес. Если хотим разобраться с Цезарем в Сенате, надо разобраться с Люцием Вореном». — «Убьем и его — в чем проблема?»

К. Жуков: Тут Сервилия заорала, что нельзя убивать народного героя.