«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Ну, Атия же периодически всех била, потому что настроение плохое. А тут уже не просто плохое настроение, а вообще день начался абсолютно дерьмово: чуть не накормили отравой, до этого чуть не дали морских ежей, аудиосистема накрылась… Осталась без кухарки — ну это же финиш!

Д. Пучков: Тимон молодец!

К. Жуков: Я думаю, что мальчонку все равно бы мучили, в любом случае Атия та еще тварюга. Да, а хаус-ниггер Атии Кастор ползает на коленях, пытается вымолить прощение…

Д. Пучков: «Прости меня, я не знал, что мальчишка подкуплен. Я покончу с собой, если угодно, но знай — я тебя не предавал». Так только — в гудок шарахнул пацана.

К. Жуков: И не раз.

Д. Пучков: Атия: «Блин, платье испачкалось кровью». — «Меня сбили с толку, я ужасно подвел тебя — накажи меня, как сочтешь нужным». — «Для твоей же пользы тебя надо кастрировать». — «Как пожелаешь, госпожа». — «Я бы кастрировала, но евнухи нынче не в моде. Давай просто обо всем забудем». — «Благодарю, госпожа!»

К. Жуков: «Когда захочешь мальчика, просто купи на рынке».

Д. Пучков: Да, «купи на рынке, любой дурак знает — нельзя брать с улицы». Это, видимо, отработанная методика оперативного внедрения — мальчика-жопошника подослать.

К. Жуков: А вдруг он заразный какой-нибудь?

Д. Пучков: «Благодарю, госпожа!» — «Принеси-ка мне хлеба с сыром — помираю от голода». Молодец — только что из подвала, вся кровью обляпанная.

К. Жуков: Ну, она человек импульсивный, выпустила гнев, теперь все в порядке, даже не стала наказывать своего хаус-ниггера, хотя в другое время, когда он вообще ни при чем был, его били плеткой.

Д. Пучков: Да-да. И вот уже мальца волокут по улице, а он к Тимону пристает: «Как тебя зовут, друг?» — «Я тебе не друг». — «Человек имеет право знать имя своего убийцы». — «Тимон». — «Ты ведь еврей? Это не еврейское имя».

К. Жуков: 

«Это мое деловое имя».

Д. Пучков: «…мое деловое». Тимон — молодец, деловой, блин! «Послушай, Тимон…» — «Не утруждайся». — «Сервилия так же богата, как твоя госпожа, пощади меня — она хорошо заплатит». — «Сомневаюсь, какой ей теперь с тебя толк?» — «Она меня обожает, практически любит!» — «Думаю, она это переживет. Пришли». — «Прошу, у меня тоже есть деньги, заплачу — сколько хочешь. Не убивай, умоляю, мне всего шестнадцать». — «Всего хорошего».

К. Жуков: И тут же его в клоаку.

Д. Пучков: Да, и в канализацию его спускают, о чем товарищ спрашивает: «На сегодня закончили, а то меня женщина ждет?» — «Да, закончили». — «Ну, до встречи». Пять баллов!

К. Жуков: Но Тимон начинает тяготиться такой ролью, потому что он-то, между прочим, у Атии как раз из идейных соображений, а не только из-за денег: он хочет ее периодически чпокать, а она его игнорирует уже с первого сезона. Но платит, судя по тому, что он продолжает на нее корячиться.

Д. Пучков: Ну, он решает различные вопросы.

К. Жуков: Но у него есть некая идейная составляющая, а поскольку ему эту идейную составляющую не дают, он домой приходит каждый раз крайне раздраженный. А еще брат, как мы помним, к нему приехал из Израиля.

Д. Пучков: Сионист, блин!

К. Жуков: Да, сионист-террорист.

Д. Пучков: Братишка!

К. Жуков: У брательника харя на редкость гнусная. И он же соблазняет Тимона заняться терроризмом вместе. Безостановочно ему в уши капает.

Д. Пучков: А чего он хочет-то?

К. Жуков: Так это же сикарии, они хотят…

Д. Пучков: 

Всех убить?

К. Жуков: Да. Они хотят независимого еврейского царства в первую очередь.

Д. Пучков: Про сикариев я читал только у Иосифа Флавия. Они были задолго до штурма Иерусалима?

К. Жуков: Естественно, они так не назывались…

Д. Пучков: А кто они — зелоты какие-нибудь, нет?

К. Жуков: Да, зелоты, а я их так называю для краткости. К тому времени Израиль был уже некоторым образом ассоциированной с Римом республикой, точнее, с царством — и с независимостью у него начинались проблемы. Вроде Рим их еще не захватил, однако кругом римляне, которые нагибали их, как хотели. Это не всем нравилось, так как царь может быть только свой, иудейский, а тут мерзкие язычники-многобожники, с ними вообще никаких дел иметь нельзя. Ну, собрались торговать, так торгуйте — это же гешефт, но домой-то их пускать зачем? Это большой грех. Иудаизм в то время был разделен на множество сект. Папы римского, который пользовался бы абсолютным авторитетом у всех и указывал, как надо поступать, не было. Да, они к первосвященникам приходили в храм, потому что храм у евреев может быть только один. Но все друг друга не любили, и у них имелись серьезнейшие идеологические расхождения. Были и радикальные крылья…

Д. Пучков: Ультрасы и хулсы.

К. Жуков: Да. Религия — это, кроме прочего, еще и политическое заявление, которое служит для распознавания «свой — чужой». И этот вот чувак сотоварищи хочет завалить царя Ирода, потому что Ирод водит шашни с римлянами! Вот так вот.