Римская Галлия

Лучше всего можно подметить, что куратор обладал большой властью над финансовыми отчетами муниципальной общины, но не имел никакой над общиной самой по себе. Он даже, как было упомянуто, не жил внутри нее. Учреждая кураторов, императорское правительство, следовательно, не стремилось посадить собственного агента в каждой общине. Куратору не вменялось в обязанность, как всякому имперскому чиновнику, приводить в исполнение приказания государя и утверждать население в повиновении им. Императорская власть осуществлялась через проконсулов и легатов, a не чрез кураторов.

Мы не знаем точным образом, каковы были отношения куратора к верховной власти; но нам известны его отношения к муниципию. Он проверял счеты приходов и расходов последнего, он разрешал или даже предписывал общественные работы, наблюдал за общинными имуществами, воспрещал общинным властям производить отчуждения и заботился о возвращении общине неправильно захваченной y нее собственности. Нельзя удержаться от указания на сходство между этим блюстителем (curator) муниципальных прав и блюстителем частных. Последний был в некотором роде опекуном, который назначался неспособным, больным, отсутствующим с обязательством защищать не их личность, но их имущество

[794]. Таков совершенно определенно характер деятельности так называемого curator civitatis[795].

Следует также сблизить это учреждение с патронатом. Известно, что было почти всеобще распространенным обычаем, чтобы городская община приобретала себе патрона, одного, a иногда даже нескольких, либо чтобы оказывать ей поддержку в ее ходатайствах в Риме, либо чтобы охранять ее интересы и наблюдать за всей ее внутренней жизнью[796]

. Либо патрона избирала сама община, но вне своего гражданства и почти всегда из среды римских имперских магнатов. Нам дает право на такое сближение кураторов муниципиев с их патронами то обстоятельство, что такое сближение делается в многочисленных надписях. Многие лица именуются одновременно и кураторами, и патронами какой-нибудь муниципальной общины[797]. Куратором являлся в общем правиле иностранец, так же как и патрон; насколько было возможно, в этой роли уделялся крупный человек – сенатор или всадник, как в прежние времена. Истинное различие между ним и древним патроном заключалось в том, что он (то есть куратор) назначался, учреждался и «давался» самим императором.

В общинах Галлии существовали кураторы, так же как в Италии и в других провинциях. Мы находим их в Нарбонне, Лионе, Оранже, Авиньоне[798]; затем еще y суэссионов, карнутов, венетов, битуригов бордосских и, наконец, в Кельне

[799]. Но здесь необходимо отметить одну особенность. Если мы исключим Нарбонну, Лион и Кельн, которые были римскими колониями, то мы заметим, что в галльских общинах кураторами были также галлы по происхождению. В Бордо куратором является уроженец Пуату[800], в Суассоне в этой должности оказывается один раз житель области веромандуев, в Ванне – сенонец, другой сенонец – в Орлеане[801]

. Эти галлы раньше чем стали кураторами соответствующей общины, прошли в своей собственной всю муниципальную службу. В Галлии при назначении кураторов, как кажется, просто повиновались принципу выбирать для этой цели наиболее опытного и достойного доверия человека из соседней общины.

Я не могу разделить мнения нескольких новейших историков, которые рассматривают институт кураторов как род оружия борьбы, которую империя будто бы предприняла для подавления муниципального порядка. По объяснению этих ученых, империя возымела желание подчинить себе все, на все наложить свою руку, устранить всякую иную инициативу, всякое иное самостоятельное действие, кроме своего собственного. Такая политика не усматривается мною в известных нам фактах. Очень важно устранить из науки те гипотезы, которые легко вводятся в историю субъективным методом. Не будем же говорить, что учреждение кураторов было «орудием чрезмерного усиления централизации»[802] и что «им наносился первый удар муниципальной независимости»[803]. Правда, здесь ограничивается тем, что муниципальные общины, чтобы обеспечить их от слишком очевидных злоупотреблений, получили опекунов, уполномоченных проверять их финансы и охранять их имущества. Это был скорее орган бдительного контроля, чем орудие деспотизма. Кураторы не были учреждены с целью захватить города в руки верховной власти, но с весьма естественною мыслью оказать покровительство их благосостоянию. В наших надписях мы видим, что общины воздают благодарность своим кураторам и охотно называют их именем своих патронов[804]. Население не подозревало, чтобы тут ставился вопрос о свободе или авторитете: оно видело здесь лишь вопрос о своих материальных интересах.