Римский орел

«Не бойся, храбрая девочка, все самое плохое уже в прошлом!»

Дочь Катилия Гордиана почувствовала, как спокойная сила этого человека словно бы накрывает ее, как теплый плащ…

— Я был вождем у себя на родине, — сказал Черепанов. — Вождем воинов неба. Недобрая сила забросила меня в чужие края. Но теперь я рад этому, потому что увидел тебя.

— Разве в твоей стране мало прекрасных женщин? — Корнелия лукаво улыбнулась.

— Нет. — Геннадий качнул головой. — В моей стране их немало, но подобных тебе я не встречал. Ни дома, ни в иных землях.

Это была правда.

— Ты, должно быть, многое успел увидеть, прежде чем стал служить Риму?

Черепанов пожал плечами.

— Я бы хотела узнать о тебе больше. — Это была не вежливость, нормальное любопытство.

Но чувствовалось, что «хочу» и «могу» для дочери сенатора — одно и то же. А смертельно опасное нападение варваров — просто «эпизод». Но достаточный, чтобы забыть о светских приличиях.

— Это долгая история, — сказал Геннадий. — Многое в ней покажется невероятным… — Ему вдруг захотелось рассказать этой девушке, кто он и откуда. Рассказать о том мире… — Это долгая история, домна, а сейчас не слишком подходящее время для долгих историй.

— Вот тут ты прав, кентурион! — вмешался трибун, очень сердитый. — Домна устала! Пей свое вино и ступай!

Черепанов обернулся, встретил, не мигнув, бешеный взгляд гвардейца, затем усмехнулся и произнес подчеркнуто мягко:

— Ты тоже прав, преторианец. Домна действительно устала. И мне действительно пора идти. Но всякого, кто попробует заставить меня пить это вино без должного уважения к той, кто мне его дал, я пошлю к воронам. В качестве ужина. Я понятно изъясняюсь по-латыни? — Подполковник пригубил вино (действительно превосходное) и уже без усмешки, с откровенным вызовом поглядел на преторианца. Да, трибун претория — намного выше кентуриона-гастата. Но это еще не значит, что наглый аристократишка выше Черепанова.

Трибун не удосужился ответить. Не потому, что испугался. Не счел нужным вступать в пререкания с каким-то полуграмотным армейцем, презрение к которому крупными буквами было написано на напыщенной физиономии гвардейца.

Наплевать. Промолчал — и ладно. Подполковник не спеша допил вино и сказал:

— Домна, у меня есть просьба. В моей кентурии — шестеро тяжелораненых. Транспортировать их в лагерь нежелательно. Они могут не перенести дороги.

— Разумеется, кентурион, ты можешь оставить их здесь, — серьезно ответила дочь сенатора. — Ты должен оставить их. Я лично о них позабочусь.

— Благодарю, домна. Как только я доберусь до лагеря, сразу пришлю к ним лекаря.

— Это не обязательно. Мой домашний медик жив и поможет им. Не беспокойся.

— Еще раз благодарю! — Черепанов поклонился Корнелии и вышел из залы.

С медиком удачно получилось. И (вторичная мысль) теперь у него есть повод приехать сюда еще раз.

Внизу трудились слуги. Наводили порядок. Трупы уже вытащили наружу: варваров аккуратно сложили под портиком.

Во дворе тоже царила деловая суета. Римский порядок — это порядок. В армии или на гражданке. Уцелевшие обитатели поврежденного муравейника под моросящим дождиком энергично заделывали бреши. Весело стучали молотки…

А чуть поодаль кто-то плакал. Тоненько и жалобно.

— Командир! — рядом возник Мелантий Ингенс. — Наших, которым не повезло, мы забираем с собой? Я возьму у здешних телеги, да?

— Бери, что требуется, — кивнул Черепанов. — Но не больше. Кто будет мародерствовать — яйца оторву. Это вилла сенатора Гордиана, а не варварский бург.

Сигнифер салютовал и отбыл.

— Пустое, кентурион. — Это сказал подошедший Мавродий. — Пусть поживятся солдатики. От Гордиана не убудет. Все застраховано. Тем более сенатор Антонин Антоний Гордиан — сын Марка Антония Гордиана, наместника Африки[138]. Слыхал о нем?

— Нет.

— Ты меня удивляешь, кентурион. Это одна из самых богатых сенаторских семей в империи. Не обеднеют. А солдат, который не крадет… Таких солдат не бывает.

— Мои легионеры не крадут! — отрезал Черепанов. — У них есть все, что требуется. А если кто-то думает, что ему мало, мой опцион объяснит ему ошибку. Это ему по силам.

— Вот в это я верю, — согласился субпрефект. — Я его видел.

— Командир! — перед Черепановым нарисовался Ингенс-старший. — Мы закончили!

— Что закончили?

— Развесили разбойников. По твоему приказу! — Судя по довольной физиономии, опцион явно нарывался на похвалу. — Хочешь взглянуть?

— Не хочу, но взгляну, — сказал подполковник. — Пойдем.

Да, рвение опциона заслуживало похвалы. Он действительно быстро управился. Правда, с помощью уцелевшего местного населения (помощью, оказанной с большой охотой) и с использованием качественных лесоматериалов. Но все равно очень быстро.

Сколотить и установить полсотни крестов, пусть даже не канонических, а тех, которые впоследствии назовут «андреевскими» и которые украсят военно-морской флаг «Третьего Рима»[139], работа не хилая.

— Это те, кто покрепче, — сказал опцион. — Остальных мы просто прикололи. Что толку вешать, если они сразу загнутся. Я прав?

— Прав, — кивнул Черепанов.