Ритм войны. Том 1

– Что ты похож на свою мать, ясное дело.

Она смелым штрихом завершила набросок. Побрызгала на него лаком, отложила в сторону и тут же начала новый. Одним рисунком ограничиваться нельзя!

Но стоило коснуться страницы угольком, как Шаллан обнаружила, что рисует смотрящего в небо Адолина.

– Почему, ради всего святого, – проговорила она, – мне так повезло, что я заполучила тебя, Адолин Холин? Кто-нибудь просто обязан был тебя сцапать много лет назад.

Он ухмыльнулся:

– Попытки были. Я каждый раз все очень эффектно превращал в развалины.

– По крайней мере, твоя первая любовь не пыталась тебя убить.

– Помнится, ты говорила, что он пытался избежать убийства, но потерпел неудачу. Что-то про варенье.

– Ммм… Меня уже тошнит от пайков. Я бы съела кусочек тайленского хлеба с вареньем, даже отравленным.

– Моя первая любовь не пыталась меня убить, – сказал Адолин. – Но из-за того, что между нами произошло, я чуть не умер от смущения.

Шаллан тотчас же подалась вперед, широко распахнув глаза:

– Ух ты…

– Шквал! – Он взглянул на нее и покраснел. – Зря я рот открыл.

– Обратного пути нет. – она ткнула его в бок. – Валяй. Рассказывай дальше.

– Не хочется.

– Упрямец. – Еще один тычок. – Я не отстану. Я, забери меня буря, Сияющий рыцарь. Мое умение бесить людей вошло в легенды. Если придется использовать в этой битве последний самосвет, я…

– Ой, ну хорошо, – перебил он. – Послушай, это даже не назовешь интересной историей. Была одна девушка, Идани, двоюродная сестра мальчиков Кхал. Она… отличалась необыкновенно ладной фигуркой для четырнадцати лет. А еще была немного старше меня и, скажем так, набралась жизненного опыта.

Шаллан склонила голову набок:

– В каком смысле?

– Ну, она все время говорила о том, как любит мечи. И о том, что у меня должен быть великолепный меч. И как ей хотелось увидеть, как я владею мечом. И…

– И что?

– Я купил ей меч, – сказал он, пожимая плечами. – В качестве подарка.

– Ох, Адолин!

– Мне было четырнадцать! Какой четырнадцатилетний мальчишка понимает инсинуации? Я думал, ей действительно нужен меч!

– Что девушке делать с мечом? Настоящим, заметь. Ты должен был сообразить, что к чему…

– Не знаю. Я думал, они ей правда нравятся. Разве мечи могут не нравиться? – Он потер бок, куда его ткнула Шаллан. – А подарок был и впрямь хороший. Классический античный юлиус, дуэльное оружие светлоглазых эпохи Солнцетворца. На нем осталась маленькая зазубрина от поединка Велинара с Густиластисом.

– Полагаю, ты подробно рассказал обо всем бедной Идани?

– Я разглагольствовал почти час, – признался Адолин. – В конце концов ей стало скучно, и она удрала. Даже не взяла свой шквальный подарок. – Он посмотрел на Шаллан и усмехнулся. – Я оставил меч себе. Он все еще в моей коллекции.

– Ты же догадался, о чем она говорила?

– Да, в конце концов. Но к тому времени… все изменилось.

Она склонила голову набок, задумчиво рассматривая свой набросок.

– Я подслушал, как она высмеивала Ренарина перед своими друзьями, – сказал Адолин. – Она говорила… гадости. Это разрушило что-то во мне. Она была великолепна, Шаллан. В то время мой куцый ум полагал, что она, должно быть, самое божественное существо, которое когда-либо ступало по земле. А потом я услышал, как она говорит такие вещи. Не думаю, что до той поры я осознавал, что человек может быть красивым и уродливым одновременно. Когда ты подросток, ты хочешь, чтобы красивые люди были по-настоящему красивыми. Трудно смириться с тем, что все не так, как бы глупо это ни звучало. Наверное, я у нее в долгу.

– Это урок, который многие никогда не усвоят, Адолин.

– Наверное. Дело в том, что это еще не все. Она только что переехала в город и отчаянно искала себе место. Так что ее шутки о Ренарине были грубыми, да, но она так старалась добиться признания. Теперь я не вижу в ней злого ребенка. Остальные были недобры к Ренарину, и она решила, что сможет сблизиться с ними, поступив схожим образом.

– Это не оправдывает такого поведения.

– Раньше ты тоже считала Ренарина странным.

– Может быть, – сказала Шаллан, поскольку это была неприятная правда. – Но я к нему привыкла и никогда не сплетничала о нем. Ты просто показал мне, что он чудной, но хороший. Я-то знаю разницу, я же эксперт по странностям. – Она вернулась к своему наброску Адолина, сосредоточившись на его глазах. В них таилось столько всего.

– Я не оправдываю того, что сказала Идани, – проговорил Адолин. – Я просто считаю важным признать, что у нее могли быть свои причины. У всех нас есть причины, по которым мы не можем жить так, как должны…

Шаллан замерла, карандаш завис над страницей. Так вот, значит, о чем он.

– Ты не обязан жить так, как хочет твой отец.

– Шаллан, нельзя чего-то добиться, если ты доволен тем, кто ты есть. Мы совершаем великие дела, стремясь к тому, кем могли бы стать.

– Но ведь главное, чтобы именно ты хотел сделаться кем-то другим. А не кто-то другой считал, что таков твой долг.