Ритм войны. Том 1

– Если все пойдет плохо, увези Майю к остальным, – сказал он коню, спрыгнув на землю. – Я задержу этих людей.

Храбрец опять выдохнул. Он привык сражаться вместе с Далинаром.

– Нет, – сказал Адолин. – Ты пострадаешь.

Майя схватила его за плечо напряженной рукой. Всю дорогу она крепко держалась за гриву Храбреца, и Адолин чувствовал исходящий от нее ужас – возможно, оттого, что они двигались так быстро. Он посмотрел на ее исцарапанное лицо, чувствуя сильные пальцы сквозь ткань мундира.

– Майя, если я отвлеку этих людей, сможешь добраться до Нотума и освободить его? Ты могла бы использовать один из мечей в седельных ножнах.

В ответ она издала звук, похожий одновременно на рычание и скулеж, и крепче сжала его плечо.

– Все в порядке. – Адолин высвободился. – Ты ни в чем не виновата. Оставайся здесь. Береги себя.

Адолин глубоко вздохнул и вытащил двуручник из ножен на плече Храбреца. Его меч-посох остался в лагере, в ящике с оружием – вместе со щитом и шлемом. Так что лучшим вариантом против этого сброда было оружие с наибольшим радиусом действия.

Он поднял массивный меч. Клинок был тоньше осколочного, но такой же длинный и куда более тяжелый. Многие знакомые Адолину мечники смотрели на такое оружие свысока, поскольку оно уступало осколочному, но для него годились те же самые приемы. И еще в двуручнике было что-то надежное, что всегда нравилось Адолину.

Он зашагал по черной обсидиановой земле, держа меч обеими руками.

– Эй, вы!

Это привлекло внимание. Темные фигуры отодвинулись от Нотума, который выглядел тусклым бело-голубым холмиком.

«Ну, начнем, – подумал Адолин. – Тяни время».

Не нужно побеждать двадцать противников; надо продержаться достаточно долго, чтобы его солдаты прибыли и помогли уравнять шансы.

К сожалению, даже если эти тукари не обучены бою, он оказался в крайне невыгодном положении. В молодости – когда его голова была полна историй о том, как осколочники побеждали целые роты в одиночку, – он полагал, что может легко одолеть двух или трех противников разом. Его ожидало жестокое разочарование. Да, один человек может выстоять против многих при должной подготовке, но такого следует избегать. Слишком легко попасть в окружение и получить удар сзади.

Разве что враг сам не знает, что делает. Тогда его можно испугать и не дать воспользоваться своим преимуществом. Нет, Адолин не победит благодаря своим блестящим дуэльным навыкам.

Он победит, потому что его противники уже проиграли.

– Эй, давайте поговорим! – сказал Адолин. – У вас там спрен чести. Сколько хотите за него?

Они ответили на тукарском, и, как в прошлый раз, когда он подошел к ним в лагере, их позы немедленно стали враждебными. Они двинулись на него с оружием наготове; густые шевелюры и неряшливые бороды придавали физиономиям особенно мрачный вид. Адолин заметил спренов предчувствия – они, словно огромные лурги, рыскали вокруг поля боя. Вдалеке завыл спрен боли.

– Не думаю, что вы согласитесь сражаться по одному, – сказал Адолин. – Устроим вереницу дружеских дуэлей? Я обойдусь с вами мягко, обещаю.

Тукари подходили все ближе, теперь их разделяло всего несколько футов. Один копейщик шел впереди остальных. Копья были наиболее опасны; до тех, кто с саблями, Адолин мог дотянуться.

– Видимо, это значит нет, – вздохнул он.

И бросился вперед, крепко сжимая двуручный меч. Он отбил удар копейщика и одним мощным взмахом снес ему голову.

Это сделать труднее, чем многие себе воображают, – даже самое острое лезвие может застрять в мышцах или позвоночнике. Успех зависит от угла удара и вложенной силы.

Не обращая внимания на пролитую кровь, Адолин перешел в стойку пламени, которая предполагала быстрый и грубый бой. Другие тукари бросились на него, и Адолин обошел их с фланга, держась подальше от острия сумбурного клина. Его быстрые перемещения не давали им возможности сосредоточить усилия и окружить противника.

К счастью, выучка Адолина давала ему преимущество. Он знал, как надо двигаться, держа в поле зрения как можно больше врагов. Необученные бойцы сбивались в стаю, которую он мог обойти, не позволяя никому подкрасться сзади. А еще они шарахались от взмахов мечом, пусть те и предназначались скорее для отпугивания, чем для атаки.

Он увернулся, уходя в сторону. Какой-то боец в задних рядах рявкнул приказ; остальные отвлеклись на него и за это поплатились. Адолин врезался во вражеский фланг, ударил двуручником одного противника и, вырвав меч из его тела, перерезал другому горло. Сделав выпад, проткнул брюхо еще одному – копьеносцу, который и был главной целью маневра.

Тукари с воплями бросились врассыпную, а воин, которого он пронзил мечом, со стоном рухнул на землю. Даже опытных бойцов иной раз пугала небрежная жестокость, с которой враг орудовал двуручником. Еще одним взмахом клинка Адолин сумел зацепить руку тукари, который удирал недостаточно быстро.