Ритм войны. Том 2

А-а, эмоции. Чири-Чири почти чувствовала, как они гудят в Рисн, словно ритмы. Ей грустно? Почему грустно? У них достаточно еды. Тут тепло и безопасно.

Было ли это из-за пустоты? Опасности?

– Бабск, – сказала Рисн. – Все еще винишь себя за мою глупость? За мою дурацкую выходку несу ответственность только я.

– Ах, но ведь я знал, какая ты порывистая, – возразил он. – Моим долгом было это учесть.

Он взял ее за руки, и Чири-Чири слегка прикусила ему пальцы. Рисн сердито уставилась на нее. Ну и ладно. Пальцы все равно невкусные.

У двух мягкотелых было что-то общее. Они могли бы передавать друг другу эмоции вибрацией или пением, но предпочитали хлопать губами и морщить нетвердые лица. Это, кстати, было очень странно. Почему у них не отваливается кожа, ведь ее не поддерживает панцирь? Почему они не ушибаются обо все, на что натыкаются?

Так или иначе, у них были общие мысли.

Наконец старик кивнул, вставая.

– Я помогу тебе с этим справиться, Рисн. Да, мне не стоило жаловаться на собственные невзгоды. Ты пришла ко мне – и тем самым оказала великую честь.

– Но ты не должен никому говорить, – предупредила она. – Даже королеве. Извини.

– Понимаю. Я подумаю над тем, что ты мне поведала, а потом посмотрю, что можно посоветовать, если это в моих силах, в этой уникальной ситуации.

Он взял шапку и собрался уходить, но заколебался и сказал только два слова:

– Осколки Зари.

Он каким-то образом наполнил их смыслом. Недоверием и удивлением.

После того как он ушел, несколько укусов заставили Рисн снова приступить к почесушкам. Но она действовала рассеянно, и вскоре Чири-Чири уже не могла наслаждаться как следует. Пустые глазницы говорили с ней, предупреждали ее.

Чтобы радоваться легким дням, иногда приходилось сначала делать трудные вещи. Рисн активировала свой стул, и он взлетел на несколько дюймов от земли, хотя у него не было крыльев. Чири-Чири спрыгнула на стол.

– Мне нужно что-нибудь поесть, – сказала Рисн.

Чири-Чири сосредоточилась на звуках, а не на усталом ритме.

Поесть. Еда.

– Поесссссть. – Чири-Чири напрягла мандибулы и пустила через гортань поток воздуха, заставляя панцирь вибрировать.

Рисн улыбнулась:

– Я слишком устала. Мне показалось, что ты…

– Ррррриссснн, – сказала Чири-Чири. – Поессссть. Етааа.

Ну вот, кажется, все верно. Такие звуки произносят ртом. По крайней мере, Рисн уронила чашку с чаем и издала потрясенную вибрацию.

Возможно, так и впрямь будет лучше. И не только из-за пустых черепов. Просто если мягкотелые действительно смогут ее понимать, будет куда проще получить почесушки именно тогда, когда они потребуются.

И-9

Меч

Таравангиан проснулся с болью. В последнее время каждое утро превращалось в жестокое состязание. Что больнее – встать или остаться в постели? Движения мучили. В постели одолевала тоска. В конце концов он выбрал физические страдания.

С трудом одевшись, он в изнеможении присел на край кровати. Взглянул на записи, нацарапанные на боку выдвижного ящика. Должен ли он это скрывать? Должен. Сегодня слова казались ему путаными. Ему пришлось долго смотреть на них, чтобы они обрели смысл.

Тупой. Насколько же он глуп? Слишком… слишком глуп. Он узнал это ощущение, его мысли шевелились, словно ползя сквозь густой сироп. Он встал. Это свет? Да, солнечный свет.

Он прошаркал в главную комнату своей тюрьмы. Солнечный свет в открытое окно. Странно. Он не оставлял окно открытым.

«Все окна были заколочены, – подумал он. – Кто-то сломал одно. Может быть, буря?»

Нет. Он медленно осознал, что Далинар приказал открыть окно. Добрый Далинар. Ему нравился этот человек.

Таравангиан пошел на свет. Охрана снаружи. Да, они будут смотреть. Они знали, что он убийца. Он все равно улыбнулся им, потом развернул маленький сверток на подоконнике. Блокнот, перо и чернила. Неужели он сам попросил? Он попытался вспомнить.

Вот буря. Ему хотелось спать. Но он не мог проспать еще один день. Он делал это слишком часто.

Он вернулся в свою комнату и сел – потом понял, что забыл, что собирался предпринять. Он проковылял назад, снова посмотрел на перо и бумагу и только тогда вспомнил. Он снова пошел в спальню. Вытащил ящик с инструкциями. Медленно прочитал их.

Потом перечитал.

Он старательно переписал все в блокнот. Это был список того, что ему нужно будет огласить, если он сможет встретиться с Сзетом наедине. Несколько раз были подчеркнуты слова «Не разговаривай с Далинаром». В своем нынешнем состоянии Таравангиан не понимал почему. С чего бы не поговорить с ним?

Его умная версия была убеждена, что они должны все сделать сами. Далинару Холину нельзя доверить планы Таравангиана. Ибо Далинар Холин поступит правильно. А не так, как нужно.

Таравангиан заставил себя поесть. В соседней комнате у него было немного хлеба, который уже зачерствел. Надо было попросить еды получше. Только после того, как он прожевал его, ему пришло в голову пойти посмотреть на стол прямо за дверью, где оставляли еду. Сегодня был день, когда принесли свежую. И вот оно. Мягкий хлеб. Сушеное мясо. Варенья нет.