Ритм войны. Том 2

«Нет, я не дурень, – сказал он себе. – Просто оптимист. Как они могут не понимать? Как они могут сидеть здесь и осуждать меня, когда люди умирают, а другие спрены сражаются?»

Точно так же, понял он, как великие князья могли столь долго играть жизнями солдат на Расколотых равнинах. И как любой человек мог отвернуться от зверства, убедив себя, что это не его дело.

Люди и спрены не отличались друг от друга. Купаж пыталась ему об этом сказать – и теперь он все понял сам.

– Третий, и последний, обличитель, – провозгласил спрен-сановник, – это Нотум, бывший капитан корабля «Путь чести».

У Адолина скрутило желудок, когда Нотум – выглядевший намного лучше, чем при последней встрече, – появился в верхней части трибун, где группа стоящих спренов чести до сих пор заслоняла его от взгляда. Адолин был потрясен. Нотуму запретили входить в Стойкую Прямоту, несмотря на раны, и он остался за стенами – впрочем, спрены чести из башни дали ему немного буресвета, чтобы помочь с исцелением. Из сообщений от Годеке Адолин знал, что в конце концов Нотум вернулся к патрулированию.

Теперь он был здесь – и в мундире, что казалось красноречивой деталью. Он также не хотел встречаться взглядом с Адолином, когда ступил на арену. Спрены могли претендовать на моральное превосходство; они утверждали, что созданы из чести. Но они также определяли для себя, что есть честь. Как и люди.

– Предложили покончить с твоим изгнанием, не так ли, Нотум? – тихо спросил Адолин. – В обмен на удар кинжалом в спину?

Нотум по-прежнему избегал его взгляда, вместо этого поклонился Келеку и достал из кармана листок бумаги.

– Меня попросили, – прочитал он, – рассказать о странном поведении этого человека и его спутников. Как многие из вас знают, я впервые столкнулся с этой группой, когда они бежали от Сплавленных в Селебранте более года назад. При помощи уловки они…

Нотум замолчал и посмотрел на Адолина.

«Ответь ему отцовским взглядом», – подумал Адолин. Суровым, от которого хочется съежиться внутри, думая обо всем, что ты сделал не так. Генеральским взглядом.

У Адолина он никогда не получался.

– Что ж, Нотум, вперед, – сказал он вместо этого. – Мы втянули тебя в неприятности. Это только справедливо – дать тебе шанс высказаться. Я не могу просить тебя ни о чем, кроме честности.

– Я… – Нотум встретился с ним взглядом.

– Продолжай.

Нотум опустил свой листок и громко сказал:

– Честь не умер, пока он живет в сердцах людей!

Адолин никогда раньше не слышал этого заявления, но спренов чести оно всполошило – они вскочили и начали кричать, кто в негодовании, кто в поддержку. Адолин отпрянул, изумленный внезапным взрывом эмоций со стороны этого бесстрастного племени.

Несколько приставов бросились на арену и потянули Нотума прочь, когда он снова проревел эти слова.

– Честь не мертв, пока он живет в сердцах людей! Честь не…

Его выволокли с арены, но суматоха продолжалась. Адолин неуверенно положил руку на меч. И чем же обернется этот бардак?

Келек съежился в своем кресле, в панике зажав уши руками. Он издал низкий жалобный стон и затрясся. Спрены чести рядом с ним призывали толпу к порядку, крича, что они причиняют боль пресвятому владыке.

Многие, казалось, были возмущены словами Нотума, но значительное число спренов подхватило его лозунг – и их вытеснили с трибун. В этом обществе таилось напряжение, которого Адолин раньше не замечал. Спрены чести не выступали единым фронтом; в самых глубоких водах Стойкой Прямоты скрывались секретные, но мощные течения, приводящие к разладу.

Приставы очистили трибуны – даже Шаллан и Узора вынудили уйти. Адолина проигнорировали. Когда все наконец успокоилось и осталось лишь несколько приставов, Адолин поднялся по ступенькам амфитеатра к престолу Верховного судьи. Келек раскинулся в кресле, как будто забыв о том, что всего несколько мгновений назад готов был сползти на пол и свернуться калачиком.

– Что это было? – спросил его Адолин.

– Хм? – отозвался Келек. – О, ничего примечательного. Старый спренский спор. Твое появление вскрыло вековой гнойник, молодой человек. Забавно, не правда ли?

– Забавно? И это все?

Келек начал насвистывать, что-то записывая в блокнот.

«Да они же все чокнутые, – подумал Адолин. – Эш так и сказала. Вот что делают с разумом тысячи лет пыток».

Возможно, лучше было не тыкать пальцем в кровоточащую рану.

– Сегодня все прошло хорошо для меня, не правда ли? – спросил Адолин.

– Хм? – сказал Келек.

– Один обличитель не смог опровергнуть мою точку зрения о моем отце, – начал перечислять Адолин. – Другой привел довод в мою пользу, указав, что переход на сторону, противоположную Сияющим, фактически означает службу Вражде. А потом Нотум поставил свою честь выше собственного благополучия. Для меня все прошло хорошо.

– Разве это важно?

– Конечно. Вот почему я здесь.

– Понятно, – сказал Келек. – Древние Сияющие предали своих спренов, убив их?

– Ну да, – сказал Адолин. – Но вопрос не в этом. Вопрос в том, можно ли винить современных людей.

Келек продолжал писать.

– Достопочтенный! – окликнул Адолин.