Ритуал

– Это так важно? – я пожала плечами. – Главное, что проверить эту информацию ничего не стоит – уже через несколько декад станет ясно, правда это или нет. На вопрос откуда, я отвечать не буду.

– Менталисты, – свистяще выдал Кантор единственную удобоваримую версию.

– Я не уверена в точных сроках, поэтому там период.

Информация, которую я передала Тиру, не стоила мне ничего. У Блау не было живых активов в Хаганате, и мы тогда не потеряли ничего в отличие от Тиров. Их финансовая империя росла, и несколько банков, активы, договоренности, все пошло прахом после внезапного восстания, которого не ждал никто, как гром среди ясного неба. Хаганат граничил с бескрайними степями Западного предела, а Тиры активно продвигали свои интересы на запад. Сколько тогда потерял их Клан, точно не знал никто, но то, что удар был ощутимым – точно, им пришлось свернуть все разработки на одну зиму.

– Глава знает?

Я пожала плечами – что знает дядя, знал единственный человек во всей Империи и его имя – Кастус Блау.

– Проверка потребует времени, – бормотал Тир тихо. – Слишком внезапно…

– Единственное, – я придержала Кантора за рукав, – я бы не хотела, чтобы фигурировало моё имя. Это – личная благодарность. Чтобы не пропало желание благодарить в будущем…

Тир расчетливо покосился на второй свиток в моих руках, который я приготовила для Фейу, и кивнул.

Один купол тишины исчез, полыхнув серебром, и его место тут же занял второй – для меня и Марши.

– Держи. Здесь всё, что ты хотела знать, но боялась спросить, – хмыкнула я весело. – Считай это компенсацией за праздник. – Мне пришлось извести целых два пергамента на то, чтобы записать всё, что я помнила о Дарине Валериане Квинте. Основные предпочтения, пристрастия, любимая еда, цветы, предпочтения в одежде, подход к выбору слуг и ближнего круга. Даже критерии выбора любовниц и те были учтены. Многое я оставила при себе, но и этого Фейу должно хватить, чтобы мотивация защищать Фей-Фей стала искренней.

Марша вчитывалась жадно, в строчку за строчкой, перекладывала листы, охала, прикусывая губу, немного улыбалась и розовела от удовольствия. Через пару мгновений она закончила, осторожно свернула свитки, перетянула шнуром и спрятала в карман, подальше.

– Компенсация принята, – Фейу церемонно склонила голову. – У меня есть два вопроса. Если ответишь – благодарность будет полной.

Я хмыкнула и кивнула, примерно представляя, что хочет узнать Марша, но я ошиблась.

– Почему Ву? Что в ней такого, что ты так печешься? – Непонимание Фейу было искренним. – Род? Нет. Сила? Нет. Характер? И даже этого нет. Посредственность. Так почему Ву?

– Скажем так, тебе не понять. И слово посредственность использовать не стоит. Следующий вопрос.

Тут Марша замялась. Облизнула губы, покосилась на Кантора, купол тишины и наконец выдала.

– Почему ты изменила отношение к Квинту? Все знают, как ты бегала за ним несколько зим, – добавила она торопливо.

Я молчала, думая, стоит ли отвечать. Это было очень личным. С Квинтом мы до постели не дошли именно по этой причине, и его единственную безуспешную попытку я вспоминать не любила.

– Почему?

Я молчала.

– За честный ответ я буду беречь твою фиалку Ву, и заботиться о её репутации так, как будто она из моих кузин. Слово.

– Когда, – выдала я наконец. – Когда я изменила отношение?

– М-м-м…летом? Каникулы…праздник Урожая…, – сообразила Марша.

– Что произошло на праздник?

– Говорили, ты болела…

– Ещё.

– Площадь, прорыв, – Марша посмотрела в окно, откуда было отлично видны острые шпили Ратуши.

– Ещё.

– Ты приняла родовое наследие, – наконец сообразила она.

– Браво, – несколько сухих хлопков подтвердили правоту Фейу. О родовых дарах не принято говорить в обществе вслух, но света в мешке не утаишь. – Мой родовой дар куцый и бесполезный. Эмпатия. Я пока не могу этим управлять, не контролирую, нужно долго учиться, и не факт, что будет результат.

Марша всё ещё не понимала.

– Эмпатия срабатывает в самый неподходящий момент, вне зависимости от моего желания. Самый неподходящий, – подчеркнула я. – Представь себе – романтическая обстановка, свидание, юный сир целует юную сиру, всё как в дешевых романах, – я скривила губы с отвращением – просто не смогла удержаться. – И в этот момент срабатывает дар. И юная сира узнает, внезапно, всем своим существом ощутив чувства юного кавалера, что тот считает её отвратительной. Нет, даже не так, – я щелкнула пальцами, подбирая нужное слово. – Мерзкой. Хуже крысы. Хуже скорпикса. Что даже к своим слугам он относится лучше, хотя бы потому, что к ним он равнодушен. И он целует. Улыбается, смотрит прямо в глаза, и чувствует, как его тошнит от того, что он вынужден делать.

– Ох…, – Марша не нашла слов, растерявшись.