Робинзоны Белой планеты

Он продержался еще один месяц. Оставалось три, от силы четыре месяца до срока, когда должны были появиться спасатели, ведь они регулярно облетают планеты такого типа. Они уже летят. А если они не появятся?

Вельт подобрал с пола губную гармошку, повертел в руках и отбросил в угол Ильи.

— Что? Когда и где?

Вельт уставился в стену невидящим взглядом, за ней мела пурга…

— Чем заняться, что делать? От безделья можно сойти с ума. — Вельт захихикал. — Только не это, это мне уже не грозит…

— Что можно? Можно подготовиться к разведке в горы и насобирать немного камешков… — Вельт представил, что ему придется тащиться по белой пустыне, а сверху будет падать непрекращающимся потоком снег. Вечный снег… Нет, только не это. Вельт ненавидел эту планету в белом маскхалате — единственный материк под ледяным панцирем и гигантский горный хребет, пересекавший его. Он был выше марсианских гор и как горный змей опоясывал кольцом всю планету, словно сжимал её в титанических каменных объятиях.

— Когда я вернусь, я совершу Великий хадж в красную пустыню, к святой обители Еспского братства, храма, появившегося столетие назад на руинах таинственных Ушельцев. Братство пыталось возродить культ древнего Марса.

— Я вымолю прощение у Святейшего, он не откажет мне в такой милости, после того как я сделаю подношение в виде кристаллов Вельта.

Вельт измученно улыбнулся:

— Осталось совсем немного потерпеть, — прошептал он. — И потом… — он громко расхохотался, подобрал камешки и крепко сжал их в кулаках.

Илья сидел на коленях в алой мантии Святейшего. На его лбу горела, отражая рубиновые лучи, диадема марсианских владык, изготовленная из малинового марсианского хрусталя.

Илья улыбнулся, мягко, доброжелательно:

— Ты просишь прощения?

— Да, — растерянно прошептал Вельт, он не ожидал увидеть Илью в ранге Святейшего. — Как ты попал сюда?

— После того, как ты убил меня. Моя новая инкарнация…Так ты хочешь прощения, Вельт?

Вельт промолчал.

Илья подмигнул:

— Твоим прощением может быть только твоя смерть.

— Смерть? Я хочу жить! Я вернулся!

— Ты уже не живешь, ты давно себя убил, ты не вернулся.

— Нет, это ты мертв, разве ты не помнишь, как я убил тебя, на Белой? Планета Снег, помнишь?

Илья укоризненно покачал головой:

— Не кричи, это обитель молчания и покоя. Мертвые не могут кричать.

— Я живой!!! — завопил Вельт.

— Тогда я убью тебя и дам прощение, которого ты так жаждешь, — Илья торжественно поднялся с колен, из складок алой мантии извлек длинный обоюдоострый монашеский меч Святейшего.

— Прими смерть, как подобает марсианину, с миром.

— Нет! — Вельт хотел встать, но его ноги затекли и не слушались.

Илья, улыбаясь, выставив перед собой меч, направился к Вельту.

— Нет! Нет! — бывший напарник испуганно замахал руками.

Святейший остановился и медленно стал поднимать меч над трясущимся от страха и кричащем «НЕТ!!!» Вельтом. Складки мантии на рукавах поплыли книзу, обнажая руки Ильи, по локоть выкрашенные в красное. Вельт вспомнил, что это засохшая кровь. Он истошно завопил:

— Нет!!! — Лезвие описывало над его головой полукруг.

Илья улыбался:

— Да!

— А-ааа-ааа!!! — Вельт вскочил на ноги и с ненавистью отбросил прочь темно-зеленые камешки. Они упали рядом с губной гармошкой. Вельт со страхом и ненавистью уставился в угол Ильи. Трясущейся рукой дотронулся до шеи и расслабленно усмехнулся:

— Не успел, поц. Проклятье, проклятье. Проклятье! До отлета не притронусь к этим чертовым камешкам!

Шатаясь, он вывалился в тамбур, не торопясь, стал облачаться в скафандр, заранее переживая неприятные впечатления от встречи с планетой Снег.

— Бежать отсюда. Бежать! Куда?

У выхода он замер, прислушиваясь — шума бури не было слышно, значит, он ошибся, до нее день или два…

Вельт сел под козырьком туннеля, пустым взглядом уставившись в снежную белую даль. Рукой нащупал на поясе вибронож.

— А, может?…

— Нет. Нет, — горячо зашептал Вельт, — я дождусь спасения, они скоро прилетят…спасатели.

8

Вельт стоял под козырьком, наблюдал, как кружатся в белом танце снежинки, заглядывают в стекло шлема. Что-то волшебное и чарующее было в их танце. Этот танец напоминал мелодию, которую играл Илья.

«Миллионы легионов снежинок и каждая отличная от других», — подумал, ежась Вельт.

Прошло два дня, как отгремела буря, и сейчас ничто о ней не напоминало: как всегда ровное, с небольшим уклоном, белое пустынное плато.

«Я единственный хозяин этой планеты снежинки, — горько подумал Вельт. — Если повезет, то через пару месяцев, если я не ошибаюсь, прилетят спасатели».

Илья не давал покоя. Вельт перестал пользоваться камешками. Но Илья продолжал приходить. Ночью, во сне, днем, хотя понятие времени суток здесь было относительным.

— Иллюзия или реальность? — Вельт прикусил нижнюю губу, пожал плечами. — Что такое иллюзия и что такое реальность?

Из-за приходов Ильи он часто стал покидать бокс. Убитый напарник неоднократно пытался убить Вельта.

Вельт улыбнулся, Илья остался в боксе. Вельт прислушался, так и есть, до него отчетливо доносились звуки губной гармошки.