Рой Кларенс – сыщик с Боу-стрит

Пробуждение, казалось, происходило очень болезненно: голова наполнилась тупой болью, но остро ощущалась шишка от произведенного удара. Тело занемело от продолжительного возлежания. Глаза блуждали по незнакомым вещам, вернее незнакомым стенам, так напоминающим подвальное помещение, да и затхлый запах, ударивший в нос, подтверждал первоначальную догадку. И все бы ничего, но наш герой оказался связанным, да еще и непонятно куда попавшим. Как только ему удалось справиться с собственной слабостью, попытался подняться, присесть и опереться об стену. Кажется, он вылетел из реальности — удар и тьма. Освободиться от веревок не получилось, хотя связывали их наспех, не зажав, как следует. А иначе пришлось бы попрощаться ос своими пальцами, они бы уже онемели и отмерли. Ноги тоже связывали наспех, но даже из таких слабых пут Рой не мог выпутаться. Подергавшись несколько минут и поняв, что все это бессмысленно, он позвал на помощь, пытаясь привлечь к себе внимание. Охрипший голос эхом отбивался от стен и замирал без ответа, еще усилие, голос надрывается, но попытка неудачна. А дальше время течет по своим правилам, или это только так кажется. Но все же где-то послышались приглушенные шаги, перед лицом промелькнула газовая лампа и замерла в нескольких шагах. А дальше, к нему наклонилось лицо, заблестели белки глаз и рот растянулся в оскале. Это был человек, это был огромный человек с жестко очерченными чертами лица, лохматой гривой и нечеловеческим взглядом. Рой впервые почувствовал как страх уверенно сковывает его тело, он так и замер с открытым ртом — это был Жнец, таким как его описывали и они встретились.

— Кто ты такой? — чуть справившись с волной страха, поникшим голосом спросил у чудовища сыщик. Тот хмыкнул и присел возле него:

— Боишься меня? — басистым голосом задал Жнец.

— Опасаюсь, — слукавил Рой, пытаясь поддерживать свое бесстрашие даже перед глазами смерти.

— Тогда чего за мной погнался?

Сыщик не нашелся что ответить, сказать правду, тут же с жизнью распрощаешься, а придумать вполне оправдываемую ложь не получилось. Но Жнец не подумал удовлетвориться молчанием, жестко хватил за горло и придавил к стенке:

— Ну, я жду.

— Ловить тебя собрался, — сиплым голосом сообщил ему Рой, когда в легких уже недоставало воздуха.

— И как, словил? — уточнил с ухмылкой Жнец.

— Отчасти, — острил Рой, задыхаясь. Абсурдный порыв, но когда смерть дышит в затыльник, стоит встретить ее достойно. Жнец заходился жутким смехом, ослабив хватку, Рой учащенно задышал, хотя от зловонного запаха его буквально выворачивало, он пытался сплевывать и брезговал взглянуть на пол. Тем временем, его похититель справлялся с неудержимым смехом. Под конец и вовсе похлопал по плечу:

— Больно хлипок и тщедушен, — утирая слезы, сообщил он Рою, — вытрясти с твоего жалкого тельца продажную душонку, так кто ж так позабавит?

— Будешь меня на привязи держать? — не удержался Ройан, хотя прекрасно понимал, что его именно такая перспектива и ожидает.

— А ты бы что хотел? Свободы? Да только вы меня уже изрядно достали, как дичь, травите, жалкие глупцы.

— Меня кинуться, начнутся поиски, ты еще пожалеешь об этом! — в сердцах воскликнул Кларенс.

Его мучитель изменился в лице, сцепил свои пальцы на шее заключенного и выговорил уже довольно серьезно:

— Не ты первый, не ты последний.

Затем скрылся во мраке, а Кларенс остался в одиночестве, в сыром погребе, или погребенный заживо. Тут он вспомнил все те жуткие истории, которые любили рассказать служанки или подруги матери. Особенно он боялся в детстве встретиться с сэром Диком, которого зарыли заживо, но дух его не смирился со смертью и застрял в теле. И вот сэр Дик каждую ночь выбирался из своего склепа и прогуливался кладбищем, мыча и призывая освободить его, будто он еще жив. В отчаянном положении не думать каждую минуту, какая жалкая участь тебе уготована и в каких муках пройдут последние твои минуты невозможно. И тут уж инстинкты вышли на первый план и встали в разрез с воспитанием — мочиться под себя, слизывать капли со стен, залиться горькими слезами и молить о пощаде. Пока что Рой держал себя, пусть, когда найдут его жалкие останки, они будут достойно выглядеть. Поначалу он тяжело дышал, пытался освободить руки или ноги, но его путы были связаны довольно мастерски, потеряв всякое терпение и надежду, он закричал во весь голос, зовя на помощь. Его голос гулко отскакивал от стен, но тонул в тишине. Обессиленный вконец, наш герой сдался, закрыл глаза, от сырости проступил нехороший кашель, если начнется жар, то не выйти ему с этой темницы живым. Хриплым голосом попытался он еще раз позвать на помощь, назвать свое имя, предполагая, что мистер Холл уже рыскает в его поисках, и он привлек внимание самого Жнеца. Снова возникла керосиновая лампа, направленная прямо в лицо Рою, но хорошо скрывающая в тени хищный оскал.

— Рыпаешься, милок, — издевательски поинтересовался мучитель, — ищь, больно крылышки тебе хорошо подрезали.