Рок небес

Моя работа заключалась в том, чтобы доставить нас на поверхность Марса. Завтра серьезная работа ждет уже Натаниэля. У нас есть одна-единственная ночь, когда в нашей занятости царит равновесие.

Я забираюсь на борт «Эстер», чтобы убедиться, что все послеполетные процедуры завершены. Я стою внутри нее, такой пустой и безмолвной. Это ее первый полет, но теперь мне придется еще как минимум пять раз слетать на ней туда и обратно, чтобы переместить всех колонистов на поверхность. Я кладу руку на сиденье пилота, и на моем лице играет сентиментальная улыбка.

Я похлопываю по сиденью рукой, словно желая доброй ночи любимой тетушке, и возвращаюсь к люку. На поверхности Марса меня дожидается космонавт. Солнце исчезло за горизонтом, и лица не видно, но я узнаю позу Натаниэля.

Я сгораю от нетерпения, но не тороплюсь. Я закрываю люк и в точности следую порядку действий. Пять нажатий на рычаг, чтобы все пятнадцать защелок закрылись. Дождаться, когда показатели давления будут свидетельствовать о том, что люк закрыт герметично. Только после этого я спускаюсь по трем ступенькам и снова ступаю на поверхность Марса.

На Марсе. В какой-то момент я перестану осознавать, какое это чудо, но не сегодня. Я на Марсе.

Мы на Марсе. Натаниэль протягивает мне обе руки. Я беру их в свои, все еще улыбаясь, и наклоняюсь, как будто собираюсь поцеловать своего мужа, но на самом деле мы просто соприкасаемся шлемами.

– Я люблю тебя.

Да, можно было бы воспользоваться встроенной в скафандры системой связи, но в таком случае нас кто-нибудь может подслушать.

– Я тоже люблю тебя. – Слезы прочертили влажные дорожки на его щеках. – Ты уже смотрела на небо?

– Нет, я…

Я поднимаю голову, и все слова теряют смысл.

Над волнистым горизонтом Марса мерцает ночное небо. Звезды не ослепляют своим кристаллическим совершенством, как в вакууме космоса. Их свет проходит через атмосферу. Синие, красные, серебряные и золотые огни танцуют на фоне темного пурпурного неба. И среди этого танца мерцающий свет «Годдарда» дугой пересекает небосвод.

– О Боже, я не…

Я не видела звезд с поверхности планеты с 3 марта 1952 года.

А вы помните, где вы были, когда зажглись звезды? Я была на Марсе со своим мужем.

Благодарности

Прежде всего я хотела бы поблагодарить маму и папу. Спасибо, что вы разбудили меня и усадили перед телевизором в далеком 1969 году, чтобы потом я могла сказать, что видела первую высадку человека на Луну. Мне было шесть месяцев. Я ничего не помню, но мои родители всегда напоминали мне о том, что фактически я все видела. Мне кажется, именно это стало искоркой, воспламенившей во мне ранний огонь любви к космосу и космическим путешествиям.

Уже позже я смотрела съемки тех первых полетов. Я видела своими глазами запуск шаттла. Я ходила в НАСА каждый раз, когда мне выпадала такая возможность, а потому было бы халатностью не поблагодарить НАСА и всех сотрудников агентства. Все те, с кем мне доводилось там говорить, от ребят в программе #NASAsocial и техников космических скафандров до космонавтов и бухгалтеров, – это чудесные люди. И, кажется, все они знают, что у них одна из самых крутых работ на свете, и готовы поделиться этим чудом с окружающими. В особенности я бы хотела поблагодарить Бенджамина Хьюитта, Тома Маршберна, Челла Линдгрена и сотрудников лаборатории нулевой плавучести. Их помощь в написании этой книги неоценима.

Робин Фергасон – ученый, которая занимается изучением поверхности Марса. Она помогла определить места посадок для космического аппарата «Феникс», марсоходов миссии Mars Exploration Rovers, марсохода миссии Mars Science Laboratory, исследовательского аппарата миссии InSight и марсохода «Марс-2020». Накопленный ею массив данных и научные интерпретации позволяют определить места для возможной высадки, и именно она помогла мне доставить Эльму с командой на Марс. Она также поделилась со мной очень полезными сведениями о процессе поиска воды на Марсе, что позволило мне получить более четкое представление о том, чем будет заниматься Леонард.

Дерек «Колдун» Бенкоски помог удержать моих персонажей в рамках военного мышления. Бенкоски – летчик-истребитель, и благодаря ему я смогла разобраться в особенностях характера его вымышленного тезки и Паркера.

Стивен Гренэйд – настоящий ученый-ракетостроитель. Он помогал по максимуму сохранить научность в моих описаниях навигации в космосе и частенько играл в безумные игры с орбитальной механикой. Я писала ему что-то вроде: «Я определила положение Алкаида и Спики, одновременно нацелив секстант на Землю, и вуаля, у меня есть координаты для определения нашего вектора состояния. [Профессиональный жаргон.]»