Рокоссовский: терновый венец славы

прижалась к нему, словно маленький ребенок, и продолжала всхлипывать. Они сидели так около получаса, пока не подошла машина.

Вскоре они подъехали к опушке леса, и в двух километрах от деревни машина остановилась. По узкой тропке они прошли в лес. Рокоссовский положил руки на ее плечи, бережно притянул ее к себе и, увидев ее большие, испуганные, полные влажного блеска глаза, прильнул к ее дрожащим губам. Они обожгли друг друга горячим поцелуем, которой будут помнить всю свою жизнь,

Валентина отпрянула, поспешно подошла к машине, не оглядываясь, села в нее и захлопнула дверцу.

Рокоссовский стоял до тех пор, пока машина не скрылась из виду, потом пошел на КП фронта.

Навстречу ему двигались телеграфные столбы, облитые выглянувшим из-за тучи солнцем. С проводов и темных крестовин с фыркающим шорохом сыпались птицы и исчезали над почерневшим неубранным полем пшеницы. Пока месил сапогами высохшую грязь, он все время думал о Валентине Кругловой. Он вспомнил ее мягкую податливость, огонь ее губ, вырывающийся из груди радостный смех, хмельное от любви лицо.

Глава тринадцатая ,

1

Сентябрь 1942 года подходил к концу. Деревня, где располагался штаб фронта, давно погрузилась во тьму, а в рабочей комнате начальника штаба горел свет. Рокоссовский и Малинин играли в шахматы.

- Бели немцы на нашем участке будут спать и дальше, то мы с тобой, Миша, станем военными евнухами, - сказал Рокоссовский, делая ход конем. - Настоящие мужчины воюют, а мы с тобой работаем кое-как, через пень колоду валим.

- А мне наше положение по душе, - улыбнулся Малинин. - Я впервые за всю войну хоть отоспался. - Он двинул вперед офицера.-Шах!

- Ты думаешь, меня напугал? - Рокоссовский закрылся пешкой.

- Не думаю, но все-таки.

Вдруг зазвонил телефон. Из Москвы к аппарату ВЧ вызывали командующего фронтом.

- Снова будут клянчить войска для Сталинграда, - сказал Рокоссовский, вставая.

- Надо отбиваться, у нас самих ничего не осталось.

*- Как дела на вашем фронте? - поинтересовался Сталин.

- Без особых изменений, товарищ Главнокомандующий. Перемещения войск не замечено. Мы и противник сидим в обороне.

- А вам Не скучно на Брянском фронте?

- Да, скучно, товарищ Сталин.

- Собирайтесь и приезжайте в Москву. Нам понадобился командующий Донским фронтом под Сталинградом. Команду себе подбирайте сами. Брянский фронт примет Макс Андреевич Рейтер.

После разговора с Москвой Рокоссовский весело прошелся по комнате, подошел к Малинину и театрально произнес:

- Михаил Сергеевич, Бог услышал мою молитву. Я еду воевать в Сталинград!

-А мы?

- Всю нашу веселую команду забираю с собой.

Услышав разговор, из соседней комнаты вышел заместитель командующего Батов.

- Товарищ командующий, я готов ехать с вами хоть на дивизию.

- Оставайся пока здесь до прибытия нового командующего фронтом.

- А как моя просьба?

- Павел Иванович, твое желание я разделяю. Думаю, все решим положительно.

На следующий день Рокоссовский уже был в Москве. После разговора с Жуковым он еще больше проникся тревогой за ситуацию, сложившуюся на Юго-Востоке и на Юге. Новое наступление фашистов таило в себе угрозу для страны. Двумя мощными клиньями немцы врезались в нашу оборону, вышли к Сталинграду и продвигались через Ростов на Кавказ.

К вечеру этого же дня Рокоссовского принял Сталин. Кивком головы поздоровавшись, он ходил по кабинету неслышными шагами и, поглядывая на Рокоссовского, как бы оценивая его полководческие способности, молчал. Верховный был мрачен, на его серо-землистом лице застыла тревога.

Вдруг Сталин прибавил шагу, подошел к Рокоссовскому, посмотрел ему в глаза и сухо сказал:

- Надо спасать Сталинград! Немцы прорвались к Волге и режут 62-ю армию Чуйкова на части. Вам следует немедленно вылететь туда и принять командование фронтом. Летите вместе с Жуковым. Счастливого пути.

- Спасибо, - произнес Рокоссовский и в знак доверия изысканно опустил голову. - Постараюсь сделать все, что в моих силах.

Сталин усмехнулся и пожал ему руку. Видимо, такой аристократизм в поведении военных чинов был ему непривычен.

Когда Рокоссовский вышел из кабинета, его одолевали сложные чувства. Слова Верховного «надо спасать Сталинград» резанули по сердцу острой болью. Ему показалось, что в этих словах заключалась горечь отчаяния с едва уловимой надеждой, что еще не поздно найти выход из крайне затруднительного положения. С другой стороны, он гордился тем, что ему выпала честь воевать на самом ответственном участке фронта.

Вылет намечался на утро следующего дня. Он успел встретиться с секретарем Московского комитета партии Г.М. Поповым, который взялся помочь перевести семью из Новосибирска в Москву и пообещал выделить ей квартиру. Это известие обрадовало Рокоссовского, и он, прослушав оперу «Иван Сусанин» в Большом театре, проспал до утра как убитый.

Самолет «Ли-2» поднялся в воздух с одного из московских аэродромов и взял курс на Сталинград. Во избежание встречи с немецкими истребителями он летел почти над самой землей.