Рокоссовский: терновый венец славы

- Поздно говорить об этом, Виктор, теперь ни к чему толочь воду в ступе. Ты лучше скажи, что будем делать с людьми в кальсонах, которых мы отловили не одну сотню?

- Говорят - окруженцы, а сбросили с себя военное обмундирование, чтобы их не расстреляли немцы.

- Глупые люди, - горько усмехнулся комкор, - у них на кальсонах штампы военных частей. Они думают, что немцы дураки.

- Надо их переодеть, и пусть воюют, - сказал Леснов, глянув на командира. - Не пойму, откуда столько дезертиров. Драпают с поля боя целые части.

- В таких частях, наверное, не проводились партсобрания и не были назначены агитаторы, - произнес Рокоссовский, поднимаясь. - Пойдем, друг мой, нас ждут серьезные дела.

На следующий день Рокоссовский с группой штабных работников выехал в части и соединения корпуса для оказания помощи в организации обороны.

В районе Клевани группа комкора наткнулась на «воинов», среди которых были и командиры без знаков различия и оружия. В одной из групп, насчитывающей более сотни человек, внимание Рокоссовского привлек сидящий под сосной мужчина в годах, по своему виду И манере поведения никак не похожий на солдата. С ним рядом находилась молоденькая санитарка.

- Командиры, подойти ко мне! - приказал Рокоссовский.

Никто из сидящих не повел и ухом. Повысив голос, он повторил приказ. Снова никто не пошевелился.

Комкор подошел к вальяжному мужчине.

- Встать! В каком вы звании?

- Полковник, - равнодушно, с наглым вызовом выдавил из себя мужчина. - Ну и что?

- Сейчас же расстреляю как собаку! Предатель! - Комкор выхватил пистолет. К нему подбежала вооруженная охрана.

С полковника браваду как рукой сняло. Он тут же упал на колени:

- Не убивайте меня!.. Пощадите!.. Свою'вину искуплю кровью. Вот увидите!..

- Полковник! К утру собрать всех себе подобных, сформировать команду и доложить мне. Мой КП будет в двухстах метрах отсюда.

Приказ был выполнен. В команде оказалось свыше пятисот человек, которые восполнили боевые потери.

Корпус, ведя бои, окапывался и готовился к активной обороне. Но 14 июля Рокоссовский получил приказ - немедленно отбыть в Москву. Передав командование корпусом Маслову, он выехал на машине в Киев. В этот же день ночью он был в столице Украины. Когда-то шумный и веселый город встретил его зловещей тишиной и безлюдьем. Крещатик, обычно в это время заполненный толпой, смехом, шумом и песнями, был пуст и погружен в кромешную тьму. На улице не было видно ни одной живой души.

Рокоссовский остановил машину, закурил. „д

-Гаси огонь!.. Кому говорят, гаси огонь!.. Тебе что, жить на-~ доело? Так твою!.. - из темноты показалась молодая женщина.: _т

- Такая красивая, а ругаешься, как байкальский грузчик, -усмехнулся Рокоссовский. - Лучше скажи, где штаб фронта.

- Говорят, в Броварах, - более сдержанно ответила женщина, проверив у Рокоссовского документы.

Под утро он представился командующему фронтом генерал-полковнику М.П. Кирпоносу и доложил ему обстановку в 5-й армии и 9-м корпусе. Тот был растерян и слушал его вполуха.. Он то и дело подбегал к окну комнаты, где сидели штабисты, и кричал:

- Куда делось ПВО?.. Самолеты противника нагло летают, и никто их не сбивает!.. Безобразие!.. Куда подевалась артиллерия?.. Что она - спит?.. Усилить активность ПВО!.. Вызвать сюда его начальника!.. - Он несколько раз подходил к телефону и отдавал кому-то приказания: - Бросить в бой обе дивизии и решительно... Контратака!.. Контратака!.. Одна за одной... Поняли меня?!

Рокоссовский не выдержал этого оригинального стиля управления войсками и, воспользовавшись тем, что командующий на него не обращает внимания, выехал без разрешения в аэропорт. Там, ожидая самолета, он более двух часов проговорил с весьма компетентным полковником Генерального штаба.

- Ну почему укрепрайоны на старой границе были заброшены и разрушены? - спросил с возмущением Рокоссовский. - Кто дал такую глупую команду? В 30-м году я сам занимался их совершенствованием. Ведь гитлеровцы прут напропалую по дорогам. Я помню, в районе Радошкович и Вязынки мы построили такую систему огня, что на шоссе Молодечно - Минск немцы поломали бы зубы. А они оказались в столице Белоруссии чуть ли не на четвертый-День.

- Теперь крайних не найдешь, - ответил полковник Супрун. -

В Генеральном штабе сейчас грызутся, как пауки в банке, никто не хочет отвечать за преступные команды и такую же бездеятельность. -•*

Вскоре к взлетной полосе подрулил самолет и Рокоссовский вместе с полковником улетели в Москву.

4

Сталин находился в своем служебном кабинете в Кремле. Как обычно, он был одет в полувоенный костюм и сапоги. Он неслышно прохаживался по мягким ковровым дорожкам и дымил трубкой; лицо его было жестким и мрачным; в коричневых прищуренных глазах светилась тревога. Мысль о положении на фронте его ужасала. Допущено было много промахов и ошибок. Теперь он знал это лучше, чем кто-либо, но признаваться в этом не хотелось даже самому себе. Стоило так кокетничать с Гитлером, как это делали мы?., Уже месяц войны с фашистами - результат плачевный. Плохо воюем...