Роковая ошибка княгини (СИ)

– Что именно? – недовольно полюбопытствовал он. – Как ты могла заметить, я ни единого слова из вашего занимательного диалога не понимаю!

– Простите, я… – она поспешно отмахнулась, решив, что извиняться перед ним на этот раз не станет, и пояснила: – Гордеев… ваш отец. Он что, работал в посольстве в начале своей карьеры?!

– Это тебе Максим Стефанович сказал? – таким пренебрежительным тоном спросил Мишель, что Александра всерьёз испугалась наброситься на него в порыве ярости прямо сейчас, в гостиной, на глазах у бедного старичка. Сам Рихтер тихонько фыркнул, то ли с сарказмом, то ли от обиды, что его не воспринимали всерьёз. Саша сузила глаза и, чтобы не начинать ссору, как можно спокойнее произнесла:

– Да, это мне Максим Стефанович сказал. Так это правда? Ваш отец был послом?

– А ты думала, он родился министром? – Мишель улыбнулся, а Рихтер изобразил что-то, отдалённо напоминающее смех.

– Нет, но… – подумав немного, Александра решила не рассказывать, что именно её так удивило, и покачала головой, вновь оборачиваясь к Максиму Стефановичу. – Продолжайте. Извините, что перебила. Я просто… я немного удивилась этому, вот и всё. Я не знала, что он начинал при посольстве.

"Да, именно так. Но надежды подавал уже тогда. Женитьба стала ещё одной ступенью. Потом этот отъезд… Молодую жену свою он, конечно, взял с собой… Она и раньше там бывала… или… не там, а где-то рядом… но друзья у неё были оттуда. Она поехала, чтобы заодно навестить и их. Этих своих, (он кивнул на Александру, и она поняла, что он имел в виду рыжеволосую Санду, любимую подругу Юлии Николаевны), и вторую, больше похожую на сушёную рыбу… Это была их первая встреча за два года. С тех пор многое изменилось, она не знала… это стало новостью… и ударом… одновременно… Санда… (теперь всякий раз, когда Рихтер хотел назвать это имя, он просто указывал на Александру) Санда вышла замуж… Громко сказано – вышла замуж! Её выдали насильно. Продали, если угодно. Это всегда было в моде – торговать дочерьми. Богатый муж, залог успеха. Деньги, драгоценности, богатства и власть. Особняк в центре города. Собственный маленький замок на берегу реки. Вот только они просчитались. Жестоко просчитались"

– Они?

"Её родители. Они выдали её замуж не за человека. Они выдали её замуж за чудовище".

Глава 19. Санда

И снова Саша не была уверена, что поняла его правильно, но на этот раз Максим Стефанович уже не повторялся. Он словно перенёсся туда, в далёкий восемьдесят девятый год, в тот день, когда всё это началось… Стоило больших усилий и внимательности, чтобы не потерять нить его рассказа, такого сбивчивого и непонятного.

"Она никого не любила так, как Санду. Эта, третья их, имени не помню, и то была не так близка, хоть и жили по соседству, каждый день ходили друг к другу в гости… Она была старше. А Санда – моложе. Ей было всего шестнадцать. Шестнадцать. Слишком рано, чтобы сломать ей жизнь… она ведь была совсем ребёнком! Я вот тут ругаю её (Юлию Николаевну), а в глубине души ведь понимаю, она хотела её спасти… Вытащить из этого болота… Но как? Что она могла? Он (видимо, то самое "чудовище", муж Санды) был слишком могущественен. И если у себя на родине она (Юлия Николаевна) ещё могла спрятаться за собственной знаменитой фамилией, или просить покровительства друзей, то там… в чужой стране… кому она была нужна? Никому. Была пара-тройка влиятельных знакомых, включая (Гордеева, видимо), но все они вместе взятые не имели и сотой доли той власти, что имел он (муж-чудовище). Санда страдала. И моя бедная (Юлия) страдала вместе с ней, точно это её саму выдали замуж в шестнадцать лет, за настоящего монстра… Она не знала, как ей помочь, но знала, что должна сделать это, пока не будет слишком поздно!"

Тут Рихтер замолчал.

Замолчал и опустил голову, притворяясь, что крайне озадачен изучением лакированной поверхности стола. Вид у него был на редкость мрачный, а лицо приобрело сероватый оттенок. Или Саше только показалось, из-за того, что солнце щедро било ему в спину, пряча в тень его печальные глаза.

– Что? – обеспокоенно спросил Мишель, но Александра вновь покачала головой.

Вот оно.

Сейчас Рихтер либо расскажет всё, либо они напрасно приехали сюда.

Набрав в грудь побольше воздуха, Саша осторожно позвала:

– Максим Стефанович…?

Рихтер поднял голову, невидящим взглядом посмотрел сквозь неё. Затем сфокусировался на Мишеле. Снял очки. Снова посмотрел на него, словно осенённый какой-то догадкой. Снова надел очки. Снова посмотрел. И вздохнул.

Рука его поднялась, словно он собирался продолжить, но на полпути остановилась. Он колебался. Потом, видимо, приняв решение, Максим Стефанович категорично покачал головой, но, вопреки собственному желанию сохранить страшную тайну в секрете, продолжил.