Роковая ошибка княгини (СИ)

"Он присутствовал тогда на этом обеде. Один из гостей. Они не были друзьями, нет. Просто аристократы всё время вертятся в обществе друг друга. Там много именитых семей было… И он (Гордеев) среди их числа… Он узнал меня. Не знаю, был ли он в курсе махинаций своей жены, но про мою погибшую невесту он точно знал. Он спас меня. Заступился. Именно благодаря ему я жив, и сейчас сижу перед тобой"

Вот как оно всё складывается… Юлия Николаевна, такая хорошая и благородная женщина, невольно стала причиной страшного преступления, а её муж, последний из мерзавцев, взял и сделал доброе дело! Просто так, без причины, как Сашенька сама обычно делала.

Чудеса.

Только жуткие какие-то чудеса!

"Я не был благодарен ему за это, если хочешь знать. Я предпочёл бы умереть. Уйти. К ней. Я любил её… Я её до сих пор люблю!"

– Вы поэтому тогда… – Александра замолчала на полуслове, но заинтересованный взгляд Максима Стефановича подсказал ей, что он хочет, чтобы она продолжила. – В тот день, когда вас привезли в больницу… Вы были таким… безразличным. Отец ещё сказал, что, похоже, вы совсем отчаялись и не хотите жить… Но дело было не в безнадёжной травме. Дело было в том, что вы попросту не хотели выздоравливать?

Он кивнул.

"Я предпочёл бы уйти. Мне было всё равно. Мне стало всё равно в тот момент, когда я увидел это кольцо, на посиневшем пальце утопленницы, бывшей когда-то моей любимой. Моё кольцо. Моя любовь… ей не было и двадцати пяти…"

– Господи, мне так жаль…

"Ты не спросила о главном".

– Я… я… – запинаясь, она посмотрела на Мишеля. Тот сосредоточенно пытался разобрать хоть слово из беседы, сохраняя прежний недовольный вид. – Да. Пожалуйста, расскажите…

"Он (чудовище-муж) так ни о чём и не узнал. Он поверил в то, что его ребёнок умер. И он не стал его искать. Он поверил в придуманную историю. Историю, ради которой умерла моя любовь. Чтобы спасти этого мальчика…"

Саша и Рихтер, не сговариваясь, посмотрели на Мишеля. Он сразу же нахмурился, ибо ему не доставляли ни малейшего удовольствия ни эти взгляды, ни Сашино никуда не годное состояние. Бог весть откуда она нашла в себе силы спросить:

– Это был он?

Максим Стефанович тяжело вздохнул, уселся поудобнее и стал сосредоточенно разминать своё больное колено.

– Максим Стефанович, – уже громче позвала его Александра. – Это был он?

И вновь никакого ответа не последовало. Закончив со своим коленом, Рихтер поднял голову и пожал плечами.

"Я взял расчёт сразу после того, как потерял язык. Без языка моё нахождение при Юлии в качестве репетитора не имело ни малейшего смысла. Я больше не мог преподавать. Да если б и мог, неужели думаешь, что я бы остался? Я возненавидел её. Всех их! Из-за них погибла моя единственная любовь! – Максим Стефанович выдержал паузу и глубоко вздохнул. – Я не знаю, куда она дела ребёнка Санды. Ты спрашиваешь меня, он ли это? Я не могу с уверенностью это утверждать. Но прошу тебя, взгляни на него…"

О таком дважды просить не пришлось, Сашенька охотно повернулась в сторону Мишеля и скользнула изучающим взглядом по его профилю. Зачем она это делала? Она и так уже знала каждую чёрточку его лица, достаточно было просто закрыть глаза, чтобы представить… Но, всё равно, она посмотрела на него в очередной раз, не в силах отказать себе в таком удовольствии.

Тёмные волосы. Не чёрные, как у Юлии Николаевны, но тёмные, с оттенком каштана и золотистым блеском. Сейчас, на солнце, это было особенно хорошо заметно. Красивый профиль. Правильные черты лица, прямой нос, высокий лоб, чуть выпирающие скулы, чувственные губы, безгранично зелёные глаза… и чёрные-чёрные ресницы.

– Не желаешь ничего объяснить? – очень недовольно спросил Мишель. Ему не нравилось, что эти двое так бесцеремонно разглядывали его, будто какое-то невиданное диво.

"Посмотри, какая у него смуглая кожа! – привлёк Сашино внимание Рихтер. – Волосы далеко не рыжие, но он мог пойти и в отца, тот был брюнетом. И брови тёмные. И ресницы. И, что больше всего бросается в глаза, – ничего общего с Юлией! Ни единой общей черты… Ни с ней, ни с (Гордеевым)…"

Это было истинно так, Саша и прежде об этом думала.

Мишель абсолютно не походил ни на мать, ни на отца. Вообще никак. Ничем. Он был по-своему уникальный. Он даже на Алексея Николаевича, насколько Саша могла помнить старшего Волконского, не был похож. Тот вообще уродился светловолосым и голубоглазым, не в пример сестре, так что подумать было над чем.

Максим Стефанович в очередной раз вздохнул и добавил:

"Я не берусь утверждать. Но ведь Юлию никто никогда не видел в тягости!"

И это, кажется, стало решающим аргументом.

Хотя Александра уже и не сомневалась в своих предположениях.

Что ж, всё стало более или менее ясно, не считая того, как ей теперь пересказать эту историю Мишелю? Вот что не давало ей покоя!