Роман с пивом

Хеннинен рассказал свою историю, но, в сущности, рассказывать было нечего, так, на абзацик, может, и наберется. В общем, полицейские запихали Хеннинена в машину и поехали в сторону ближайшего участка, но через пару кварталов вдруг завернули на заправку, остановились и сказали, типа, посиди тут на жопе и подумай, в какое место стоит ее употреблять, и ушли пить кофе минут этак на пятнадцать, что, по меркам Хеннинена, было ужасно долго, он и так уже к этому времени был на взводе от всего случившегося и неслучившегося за день, а потом они вернулись и просто отпустили его, сказали, мол, не хотим из-за какой-то вонючей дерьмовой шутки портить себе рабочее настроение, а потом еще добавили в качестве напутствия, что, типа, в следующий раз будут воспитывать с помощью подручных средств.

— Потом они уехали, а я остался стоять на дороге, как придурок. Потом купил себе пива и потопал обратно сюда.

— Шалава, — очнулся Маршал, — откуда ж у тебя деньги?

— Смотри-ка, спит-спит, а денежки считает, — сказал Хеннинен. — У меня сдача осталось с прошлой покупки.

— Какой покупки? — переспросил Маршал и снял из уголка глаза большой гнойный комок, который потом никак не хотел стряхиваться с пальца, так что в конце концов пришлось просто вытереть руку о траву.

— Ну той, последней, когда мы сидр покупали, — сказал Хеннинен. — Кстати, коли уж заговорили о сидре, то не пора ли нам его выпить, если вы, конечно, не выпили тут все без меня.

— Это были мои деньги, — вздохнул Маршал.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Жира.

— Почему-то мне кажется, что ты уже целый день это повторяешь, — сказал Хеннинен, — или даже целое лето.

— Да, что-то такое знакомое, — кивнул Маршал.

— Ну, я не знаю.

— То есть вы оба, по-моему, это уже говорили.

— Мы же твои друзья, — сказал Жира и полез за пакетом. — Никуда твой сидр не делся.

— Тогда доставай, — обрадовался Хеннинен.

— Может, у меня день сегодня хороший, — сказал Жира и развел руками. Потом достал бутылку и протянул ее Хеннинену. — Да и вообще, я человек положительный.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Мршал.

— Ты уже, наверное, забыл, а мы говорили о том, что все хорошо, что хорошо кончается. Ну так вот я и стал развивать тему и сказал, что я человек положительный, только, нах, такое размусоливание убьет, на фиг, любую идею, и вообще мне стало вдруг плохо и тоскливо.

— Может, мы, это, куданить двинемся, а? — спросил Маршал. — А то чёт засиделись уже в одном положении.

— Дануна, — сказал Хеннинен и открыл поллитровую бутылку сидра.

— Может, я, конечно, и повторяюсь, но мне по-прежнему видится важной идея сыграть в кости, — сказал Жира. — То есть хочу сказать, что мы как-то о ней позабыли. То есть ну что надо двигаться дальше, в том смысле, что теперь, мне кажется, игра была бы уместной, как никогда, особенно в свете всех последних событий, и поэтому, мне кажется, было бы хорошо задуматься о чем-нибудь постороннем.

— Я тоже сейчас как никогда нуждаюсь в любви.

— Размечтались! — сказал Маршал.

— Прямо-таки удивительная эта бутылка сидра, — сказал Хеннинен, задумчиво открывая и закрывая пробку. — И очень практичная, такую без труда можно взять с собой в дорогу, например, в трамвай.

— Гм, — промычал Жира.

— Да ну вас к черту. В общем, я хотел сказать, что неплохо бы поехать куда-нибудь, хотя бы на трамвае прокатиться по городу.

— Вот те на, — пробормотал Маршал. — Завидная живость!

— Вообще-то я подумал, что неплохо бы отправиться в центр, может, там я встречу свою любовь.

— Просто я уже целую неделю никуда не выезжал.

— А как же кости? — спросил Жира.

— Так давайте поедем в город, чтобы там поиграть в кости, — предложил Хеннинен. — Будем же хоть раз в жизни смелыми и непредвзятыми.

— Может, и правда поедем в город по делам?

— Прошу заметить, что мое состояние все еще невменяемое, я еще не отошел после сна.

— Сыграем в кости, а там, глядишь, и любовь подоспеет.

— Да что вы, я в общем-то не против, — сказал Маршал. — К тому же что-то всегда лучше, чем ничего. То есть я, конечно, не хотел сказать, что здесь у нас совсем ничего, вот черт, снова все запутывается на фиг, была бы, в самом деле, какая-то стоящая проблема. Пожалуй, лучше я скажу так, все, что не делается, все к лучшему. Поехали.

— Поехали, поехали, — проговорил Жира, о чем-то серьезно задумавшись. Потом вдруг добавил: — Твою мать!

— Ну, не так уж все сложно, — сказал Хеннинен.

— Так уж, помяни мое слово. Не хватает только зловещего смеха в поднебесье.

— Небось уже нарисовал в голове всякие ужасы, — сказал Маршал.

— Нарисовал, — разозлился Жира, — тебе-то что!

Таким образом, все было довольно быстро решено, согласие найдено и можно было отправляться в дорогу. Правда, конечности затекли от долгого лежания на земле, да и вообще состояние было помятое, но подняться все же удалось. Пиво и сидр свое отработали, и все пустые бутылки поместились в один пакет. Пакет поручили Жире.

— Только я одного не понимаю, — сказал Маршал.

— Чего? — спросил Жира и замер на месте: он, наверное, не мог разговаривать и двигаться одновременно.

— В общем счете совсем ничего.