Ромео во тьме

– Моргана? Колдунья? – изумился Ромео.

– Да, – с любовью проговорила Анаис, – она у меня колдунья.

Кошка утвердительно мяукнула. – А ты, получается, и есть тот самый Ромео… – в ее голосе прозвучала насмешка. Ромео неприятно кольнуло внутри.

– Какой тот самый?

– Тот самый, про которого мне двести тысяч раз Злой Дом говорил… – она тряхнула волосами и опустила кошку на землю. Та выгнула спину, потянулась, поскребла пол, и, играя некрасивым крысиным хвостом, направилась к бортику бассейна. Анаис наблюдала за ней. Она совсем не поворачивалась к Ромео, хотя тот стоял рядом.

– Злой Дом? Кто это?

Сейчас она подняла голову и кинула на юношу насмешливый взгляд, сощурив глаза:

– Ты что, не знаешь, в чьем доме живешь?

Она перестала ему нравиться. Она была просто стервозной девкой! И это и есть вся необыкновенность, о которой твердил ему Мэйз?

– Я живу в доме Доминика Мэйза! – Господи, для чего он отвечает на глупый вопрос. Зачем играет в ее игру!

– Ха-ха! – она звонко рассмеялась, – посмотрите на этого мальчищку! Он живет в доме Злого Дома, и не знает об этом!

Ромео ненавидел, когда его называли мальчишкой, в особенности, какие-то едва знакомые девчонки. И не совсем понимал, с чего это вдруг Доминик был Злым Домом.

– Почему Злой?

Анаис пожала плечами:

– Он хороший, я его люблю. Но очень злой. Я заехала узнать, как Злой себя чувствует, потому что он вчера упал из-за меня и сильно ударился. Не знаешь, где он?

– Я тоже его еще не видел. Он, должно быть, еще спит. Может, тебе стоит поискать его в доме?

– Не хочу. Посиди со мной, пока его нет, что ты стоишь? – С этим вопросом голос ее вдруг переменился, и она посмотрела на него с выражением нежной просьбы.

Ромео оторопел, потому что уже настроился на нее как на врага. И вдруг она ласково взяла его за руку и притянула на стул, рядом с собой. Он осторожно сел на самый краешек. Он чувствовал неловкость, потому что Анаис опять внимательно разглядывала его лицо.

– Глаза, – нараспев сказала она, – как все-таки много в человеческих глазах. Можно больше ни на что не смотреть. Глаза все скажут. У тебя – такие чистые. Такие открытые. Синие как небо… мне нравятся твои глаза. Они беззащитные… – она тронула прохладной ладонью его лицо.

«Беззащитные!» – про себя возмутился Ромео. Он еще всем покажет, какой он беззащитный!

– А у Мэйза какие глаза? – Спросил он вслух. Она подняла левую бровь и ответила, не задумывясь:

– Очень красивые. У него самые красивые глаза. Как яркие звезды. Но они страшные. Они злые. У него глаза демона. Поэтому, он Злой Дом. Хотя все думают, что он Безупречный Доминик.

Ромео в недоумении пытался вспомнить глаза Мэйза, но ничего злого в них вспомнить не мог. Они были пронзительные, магнетические, но чтобы злые…

– А у тебя тогда какие глаза? – Тут же спросил он.

– У меня… невидящие. – Ответила она.

Ромео не нашелся, что сказать по этому поводу. Он не понял, что она имела в виду.

Анаис вскочила со стула и подхватила Моргану, которая чуть было не свалилась в бассейн.

В этот момент Ромео обернулся к дому и увидел как из него, одетый в мягкие синие штаны и белую футболку, босой и, по своему обыкновению, растрепанный, вышел Мэйз. Увидев Анаис, он на секунду замер от неожиданности, но сразу же радостно заулыбался и подошел ним, шлепая босыми ногами по гранитным плитам дорожки:

– Какая приятная неожиданность, Анаис! – Он потрепал Моргану по голове. Кошка в знак протеста поймала обеими лапками его ладонь и собралась, как следует куснуть ее, но Доминик тут же высвободил руку.

– Как ты себя чувствуешь? – Одной рукой придерживая кошку, Анаис свободной рукой взяла его за лицо, привлекла к своему лицу и внимательно оглядела его. – Странно, ты так ужасно упал. А синяков совсем нет. – Ромео заметил, что Мэйз нервно сглотнул и отвел взгляд, как только глаза девушки встретились с его глазами.

– На лице нет. – Буркнул Мэйз.

– А где? – Одновременно спросили Ромео и Анаис.

– Я упал на спину. – Доминик повернулся к ним спиной и поднял майку. Вся правая сторона его спины представляла собой сизый кровоподтек, с неровными, расплывчатыми краями.– Придется теперь спать на животе. Неделю. И сидеть как балерина, не облокачиваясь! – Усмехнулся он.

– Как так получилось? – Ромео сморщился. Ему было больно даже смотреть на это.

– Мы бы обязательно столкнулись, – сказала Анаис, – я бы не уступила ему дорогу, а он не уступил бы мне. Так что ему пришлось падать с мотоцикла, чтобы избежать двух изуродованных трупов среди искореженного металла, куски которого разлетелись бы в радиусе двухсот метров. Или, около того.

– Там были бетонные плиты. – Доминик поморщился от болезненных воспоминаний. – Мне еще крупно повезло. Эти плиты не позволили моему телу лететь, кувыркаясь, еще метров пятьдесят. Ничего не сломал, даже кожа вся на месте. И головой я ударился не так сильно, как должен был. Только кровь немного носом пошла и все. Парадокс. – Он вдруг с сожалением вздохнул: – Так что, на память об этой пятнице у меня не останется ни одной отметины. Жаль. Хорошо только, что мотоцикл каким-то образом цел остался. Только краску кое-где ободрал.