Ромм. Четвертый

На этот раз она облачилась в платье родовых цветов и села рядом. Собранная, предельно серьезная и настроенная на работу. Я вывесил в центре комнаты статичное изображение, оглядел мужчину, появившегося перед нами, и невольно хмыкнул: наше предложение перевести общение на уровень первых лиц услышали. И еще как — ответить на наш единственный вопрос сподобился не кто-нибудь, а сам император россов Александр Двенадцатый!

— Романов. Александр Игоревич… — не успев сфокусировать взгляд на возникшей картинке, заявила Ари. — Девяносто три года. Женат второй раз. Первая жена, Софья, подарила императору наследника и погибла во время одного из покушений в возрасте двадцати четырех лет. Вторая, Елизавета, здравствует и ныне. Родила ему двух сыновей и дочь…

Пока она озвучивала основные данные из его досье, я с интересом разглядывал мужчину, портреты которого ранее видел только в посольстве Империи Росс и в Сети. Что ж, выглядел он именно так, как должен был выглядеть уроженец планеты Белогорье, сила тяжести на которой на шестнадцать процентов превышала силу тяжести планеты Эррат и на четыре десятых превышала стандарт, принятый еще на Старой Земле. То есть, Александр был не очень высоким, зато кряжистым, широкоплечим, с мощной шеей, выпуклой грудной клеткой, ковшеобразными ладонями и толстыми короткими пальцами. Лицо было «вылеплено» в том же стиле: высокий лоб с небольшими залысинами, тяжелые надбровные дуги с глубокими вертикальными складками на переносице, глубоко посаженные глаза, прямой нос с крупными ноздрями, «рубленые» скулы, квадратный подбородок, четко очерченная нижняя губа. И, конечно же, традиционные усы, которые, по слухам, носило десять или одиннадцать поколений росских императоров.

В отличие от меня, Ари разглядывала не фигуру с лицом, а одежду и антураж. Поэтому обратила мое внимание на главное: для общения с нами Романов одел не парадный мундир со всеми наградами, а свободную белую рубашку с широким отложным воротником, черный жилет, который даже не застегнул, и черные штаны. Да и сидел не на троне, а в простеньком деревянном кресле, причем рядом с окном, прикрытом красивой кружевной занавеской:

— Дэн, если верить досье, которое регулярно пополняется сотрудниками моего посольства в Новомосковске, то так

Александр не одевался ни разу: он предпочитает разговаривать с позиции силы, то есть, давить даже картинами на заднем плане!

— Что ж, тогда давай послушаем, что он нам скажет в таком нестандартном режиме… — предложил я и включил воспроизведение.

— Доброго времени суток, Дэниел Ромм, Четвертый, «Конкистадор» и Альери Четвертая, Миллика Ти’Шарли…

— Обратился именно так, как представила нас я… — отметила Ари.

— Не буду играть в политику и прятать смысл в многоэтажных словесных конструкциях, тем более что прямота по душе и мне. Поэтому сразу перейду к тому, что хотел бы озвучить. Итак, в течение двух-трех недель я уступлю трон наследнику, а сам уйду на покой. Решение, во многом, вынужденное, зато предоставляет возможности, которых император лишен по определению. Одна из них — свобода передвижения: я смогу покидать Белогорье, ибо даже моя гибель уже никак не скажется на Империи. Вторая — время, которое я смогу посвятить не государству, а себе и своей семье…

— Знакомые проблемы! — грустно усмехнулась королева.

— Возможности порождают желания, коих в моем возрасте немного. А желания заставляют искать способы их воплощения в жизнь…

Тут Александр сжал правый кулак, тронутый артритом, посмотрел на деформированные костяшки и забарабанил пальцами по бедру: