Ромм. Четвертый

А я залюбовался этой удивительной женщиной, сравнивая ее с остальными девочками. И в какой-то момент вдруг захотел понять, кто и какое место занимает в моей душе. Выводы получились неоднозначными, если не сказать, странными. Лани ворвалась в мою жизнь, как ураган, по пути «подобрала» Музу и на пару с ней жила мною и нашей семьей больше полугода. Личностью она была незаурядной, заслужила и любовь, и уважение, но ощущалась совсем юной девушкой и, несмотря на озвученный мною статус, кем-то вроде младшей жены, что ли? Рати я уважал не меньше, но воспринимал скорее неотъемлемой частью Богини, чем моей супругой. Нет, свою долю чувств я выделял и ей, причем с радостью — она была цельной, несгибаемой и надежной, как старый верный клинок, который за долгую жизнь врос в руку и в принципе не мог подвести. Но в моей душе эта девушка словно пряталась в тени любимой подруги.

Если рассматривать их вместе, то картинка получалась еще интереснее: они никогда не строили из себя больных, усталых и обиженных, не пытались мною манипулировать или загонять в чувство вины — делали для меня все, что могли. А еще любили истово и самозабвенно. Да, присутствовала разница в менталитете, и учить их приходилось очень многому. Но мне это нравилось, даже с учетом того, что некоторые грани «новых знаний» Рати воспринимала намного тяжелее, чем Лани. В общем, выставить их из дому или оттолкнуть мне бы и в голову не пришло, ведь они отдали мне без остатка не только их, тэххерские, Мечты, но и тела, сердца и души. Причем не как наши, эрратские «красотки» — на неделю-полторы или пока оплачиваешь их капризы — а раз и навсегда.

Олли я тоже принял, а не выбрал сам. Вернее, сначала зауважал и вытащил из клетки, в которую она сама себя загнала, затем служил опорой, с которой она изучала жизнь заново, и, невольно влюбив ее в себя, не смог оттолкнуть. Может быть, поэтому видел в ней сначала вернейшего соратника со второй ипостасью, которая открывалась только мне, а уже потом — любимую женщину. Но все равно, берег, холил, лелеял и дарил столько тепла, любви и ласки, сколько мог.

А к Альери я «шел» сам. Сам захотел ее дружбы, сам делал шаги навстречу, сам укорачивал расстояние между нами, пропускал через свою душу ее прошлое и открывал ей себя. Чувства, которые я испытывал к этой женщине, начинались с тэххерского слова «преклонение»: я преклонялся перед ее самоотверженностью, чувством долга, силой воли и еще сотней крупных и мелких черт характера, которые успел оценить. И жаждал подставить плечо под груз, который она на себя взвалила. А еще я ее любил в разы сильнее, чем трех других своих женщин, вместе взятых. Но как-то по-тэххерски — спокойно и ровно, как часть себя, волею судьбы оказавшуюся в другом теле. Именно это спокойствие давало силы смириться с тем, что нам с Ари придется рвать души безумным расстоянием между планетами, довольствоваться редкими встречами и вместо жизни в счастливом браке делить одно Сердце на двоих.

«Подрастет Тайреша — заберу Ари к себе. И назначу старшей женой!» — в какой-то момент мысленно хохотнул я. А через пару мгновений почувствовал, что это не шутка, а решение. Причем окончательное и бесповоротное.

Мне тут же полегчало — я выбросил из головы «лишние мысли» и сосредоточился на том, что видел. Благо было, на что посмотреть: ближайшая подруга, Сердце и, в будущем, старшая жена решила одарить меня возможностью увидеть и полюбоваться еще одной своей привычкой. Засмотревшись в окно, моя королева перенесла вес на левую ногу, а пальцами правой что-то долго «рисовала» на ковре. Чуть позже, согнув ее в колене, «задумчиво» покрутила стопой в разные стороны, замерла на несколько секунд, красиво вытянув носочек, и… начала озвучивать выводы:

— Речь его, а не аналитиков. По моим ощущениям, соответствует внутреннему состоянию. Намеренно произносилась без подготовки и без последующих исправлений — Александр пытался дать понять, что готов играть в открытую и не прячет рраг в рукаве[59]. Далее, душой не покривил ни разу, хотя подкинул пару крючков, чтобы проверить, зацепишься ты за них, или нет. Но и их ввернул, скорее по привычке, чем намеренно — вне всякого сомнения, он понимает, что ты не бросишься продавать горячую новость о скорой смене императора новостным каналам ГС. В том, что экстерриториальность для вашего континента вполне достижима, уверен абсолютно. И, кажется, даже знает, как этого добиться достаточно быстро. А еще убежден, что даже после передачи трона сыну будет иметь достаточный вес для того, чтобы продавливать любое свое решение и в Империи, и в Галактическом Союзе. Видит перспективы в той картине мира, которая начала вырисовываться после строительства филиала «Лаулетт» на Эррате, и хочет, чтобы россы заняли в ней достойное место. Молодость и долголетие жены ставит на второе место, а свои вообще на третье. Впечатлился успехами вашего Клана, но не завидует, а хочет добиться того же…