Роскошь нечеловеческого общения

— Я хотел конкретизировать насчет военных заводов. Насколько я знаю, вы хотели продать их западным предпринимателям? Но благодаря самосознанию рабочего класса, выступившего в защиту народного достояния, коим и являются НАШИ, — он чуть не выкрикнул это слово, — заводы, у вас этого не вышло. И вы еще можете рассуждать о военной промышленности? О госзаказах? Да ведь дай вам волю, вы все на Запад отправите! А наши рабочие останутся, простите, без штанов. Что уже и происходит.

— Я, признаться, что-то не видел рабочих без штанов, — вмешался в беседу ведущий, известный всей стране политический обозреватель Горин. — Что вы скажете, Павел Романович? Действительно без штанов?

— Да это просто чушь, — ответил Греч. — Просто чушь. Люди работают, получают зарплату… Кстати, могли бы получать много больше. Насчет продажи заводов — тоже очередной, простите за выражение, бред. Мы вели переговоры с итальянцами, с «Фиатом»… Вели и ведем. И будем добиваться инвестиций Запада в нашу промышленность. Это нормальный и, больше того, необходимый процесс. Без этого развитие нашей экономики не то чтобы совсем невозможно, но крайне затруднительно. Если мы хотим выйти на мировой уровень, а мы должны на него выйти, то не стоит изобретать велосипед — нужно просто жить по нормальным экономическим законам, по тем, которым следует весь цивилизованный мир. И производить на крупных предприятиях не танки, которые гниют на полигонах, а автомобили и хорошую бытовую технику. Мы же на военных заводах делаем тазы, ложки и вилки — не самая эффективная организация производства, но хоть что-то. Вот за это люди и получают зарплату. А если бы, при отсутствии госзаказов, они по-прежнему были ориентированы на танки, то вообще ничего не получали бы. Так что по поводу невысокой заработной платы на Северном, в частности, заводе претензии не ко мне, а к директору предприятия Белкину, который, как и господин Старков, против переговоров с итальянцами. Он не хочет делать машины, он хочет ждать, когда государство снова закажет ему танки. Так вот, я думаю, пусть он ждет у себя дома, а не на огромном предприятии. И не мешает людям работать, зарабатывать и строить свою жизнь. Нормальную жизнь. Мы можем жить не хуже, чем живут люди в Европе, в Америке… Если только нам не будут мешать. Не надо помогать, господь с вами… Не мешайте только.

— Кто же это вам мешает? — ехидно спросил Старков. — Объясните, пожалуйста, кто эти вредители, что мешают налаживать нормальную жизнь? И так мешают, что за несколько лет вы не смогли наладить жизнь в Городе? А преступность растет. Уже стыдно, просто стыдно становится — только и говорят, что о криминальной столице. Вам нравится жить в криминальной столице? Создается ощущение, что за время вашего правления город и превратился в центр российского криминала. Прежде разве у нас было такое? Месяца не проходит, чтобы не случилось заказного убийства. А об уличной преступности и говорить не приходится. Каждый знает — она выросла у нас просто чудовищно, вышла за любые мыслимые пределы. И все это случилось за последние годы. Уголовный термин «беспредел» вошел в повседневный обиход…

Греч кивал и ждал, когда распалившийся оппонент сделает паузу. Старков наконец выдохся — опыта публичных дискуссий у него было маловато, он так и не усвоил приемы, выработанные государственными риторами за годы советской власти, — бубнить, не повышая голоса, не поддаваться эмоциям, не ставить ни в одной фразе яркой точки, тем самым не давая противной стороне возможности вклиниться с замечаниями и возражениями. Нынешний лидер коммунистов вполне владел этим искусством, а вот местный кандидат в губернаторы нет.

— Позвольте, — вмешался Греч, когда негодующий кандидат выдохся. Позвольте… На самом деле наш Город ни в коей мере не является криминальной столицей России.

— А какой же тогда является? — спросил ведущий.