Роскошь нечеловеческого общения

— Паленка. Где покупаете? В ларьке, что ли?

— Ты о деле хотел говорить, — напомнил Саиду Петля.

— Я о деле и говорю. Вирджинский табак совсем по-другому пахнет. Ты и не нюхал, поди, настоящего вирджинского-то, Петля… Ладно, ладно.

Увидев, что Петля шагнул к нему, крепче перехватив молоток, Саид предостерегающе поднял руку.

— Ты, Петля, знаешь, есть такое животное… Птица, то есть. Альбатрос.

— Ну?

— Вот тебе и «ну». У него размах крыльев — пять метров.

— Складно ты поешь, — заметил Петля и сделал еще шаг. — Как пишешь…

— Подожди, подожди. — Саид смотрел в упор на своего похитителя. — Размах крыльев, говорю, пять метров. Океан может перелететь, планируя.

— И что же? — спросил Петля с деланным интересом.

— А то, что даже он перед полетом разбегается. А ты мне предлагаешь дружков заложить, и вот так сразу. Дай хоть с мыслями собраться.

— Не могу, Саид. Времени нет.

Одной рукой пленник опирался о скамью. Саид Кабуров никогда не жаловался на реакцию, всегда был внимателен и осторожен, особенно в критических ситуациях. Однако он все-таки не успел среагировать на движение Петли. Молоток опустился на мгновение раньше, чем Саид отдернул кисть.

— Что же ты… Что же ты делаешь, падла? — спросил он шепотом, обхватив правой ладонью кисть левой руки с раздробленным мизинцем. — Что же ты творишь, собака ты бешеная…

— Я жду, Саид, — спокойно ответил Петля. — Ты хороших людей обидел. Наших людей. Я жду. Три секунды.

— Все, все, — морщась от боли сказал Саид. — Я все скажу. Слушай.

— Я слушаю, — кивнул Петля.

Саид огляделся. Вот и все. Этот сарай — не то склад, не то мастерская возле одной из дач, принадлежащих Суханову, и будет последним, что он видел в своей жизни. Петля его не выпустит, вытянет из него все, что можно, а потом кончит. Это точно. Саид много слышал про этого отморозка еще на зоне, а вот теперь впервые столкнулся с ним лицом к лицу. Конечно, не выпустит. Уж кто-кто, а Петля знает, что такие номера не прощают. Зачем ему смертельный враг на всю жизнь? Тем более что братва сейчас быстра на разборки, ответа долго ждать не придется. А от пули ни охрана, ни бронированные джипы не спасут. Только жалко пулю на такую падлу, как этот Петля. Наказывать его полагалось бы по-настоящему, так, чтобы смерти ждал, как манны небесной. Как спасения. А она чтобы долго не приходила, очень долго. Китайцы, говорят, мастаки на такие штучки. Да ладно китайцы, и в России есть умельцы, сто очков дадут вперед любому узкоглазому… А помирать-то все-таки не хочется…

Дверь сарая распахнулась, и с улицы вошли двое мужчин в длинных пальто. Впрочем, Саида больше интересовал молоток в руке у Петли, чем новые гости. Молоток опустился, пальцы, сжимающие его рукоятку, ослабли.

— Что здесь происходит? — Суханов быстро подошел к Петле, покосился на молоток, перевел взгляд на пленника, на его искалеченную кисть. — Вересов!

Евгений Иванович приблизился к шефу.

— Что это такое? И это? — Суханов махнул рукой в сторону автоматчиков. Что вы тут устроили? А? — Он наклонился к сидящему на лавке Саиду и кивнул на раздробленный палец: — Как это понимать?

Вересов кашлянул.

— Ты что, Женя? — развернулся к нему Суханов. — Какого черта? Это все с твоего ведома? Пыточный, понимаешь, дом.

— Андрей Ильич, это Саид.

Вересов смотрел Суханову прямо в глаза и словно пытался взглядом передать какую-то невысказанную мысль.

— Саид. Тот, который организовал нападение на квартиру Греча в новогоднюю ночь.

Саид вдруг понял, что опасность миновала. Что этот вшивый интеллигент, этот Суханов, про которого столько было говорено разного, на самом деле слабак, дешевка, он никаких разборок устраивать не будет. Профессор, одно слово. Что там про него рассказывали — доктор наук, что ли? Вот и сидел бы у себя дома, чертил бы свои формулы. А то лезет в дела, которые по плечу только настоящим мужчинам. Таким, как Саид, например… Или Петля. Хоть он и сволочь, но все равно мужчина… И ответит за все как мужчина.

— И что? Ты понимаешь, какая сейчас обстановка?! — Андрей Ильич покосился на Саида. — Понимаешь или нет?

Суханов метнулся к Вересову и перешел на шепот:

— Немедленно прекратить! Что ты тут развел бандитские штучки? Ты за кого меня принимаешь, Женя? Мы с тобой не первый год работаем, я тебе, кажется, говорил, что… А, черт!

Он махнул рукой, не закончив фразы, и повернулся к Саиду.

— А ты что тут расселся? Твои пацаны, которые окна били мэру, они все уже в изоляторе. Понял? И ты у нас туда поедешь, понял? Терроризм — это тебе не шутка. Что молчишь?

— Я не молчу, — ответил Саид. — Я вот хотел ему все рассказать, — он кивнул на Петлю, который стоял в стороне с отсутствующим видом.

— М-да, — вымолвил Суханов. — М-м-да…

Ему казалось, что он утратил почву под ногами, что все вещи, казавшиеся еще вчера простыми и если не очень приятными, то по крайней мере ясными и понятными, теперь либо растворились в густом тумане, утратив свои очертания и став почти невидимыми, либо предстали в совершенно ином виде, словно бы перейдя в другое измерение.