Россия и Европа. Т.3

Зрители были неправы. Ни Европа, ни Америка не молчали. Они увещевали Милошевича, они угрожали ему, даже ультиматумы предъявляли. Но диктатор стоял, как скала, уверенный, что не посмеют все эти слабонервные западные «гуманисты» посягнуть на его право делать со своим народом все, что ему заблагорассудится. В конце концов Сербия - суверенное государство. И покуда на стра- же её суверенитета стояла братская Россия, Милошевич чувствовал себя как за каменной стеной. ^

Ничего, кроме презрения, не вызывали у него ни мольбы между­народных неправительственных организаций, озабоченных судьбой ставших вдруг бездомными мерзнущих и голодных детей, ни уговоры дипломатов, ни угрозы НАТО. Но почему молчала Россия? Почему, в отличие от европейцев, не возмутилась таким очевидным злодей­ством московская интеллигенция? Почему её не взволновала судьба замерзающих детей? Ведь ясно же было, достаточно России объ­яснить Милошевичу, что она не потерпит возрождения сталинистских зверств в конце XX века - и страданиям сотен тысяч бездомных будет тотчас положен конец (так ведь впоследствии и случилось).

The New York Times. 2006. March 15.

Не спрашивайте об этом российских национал-либералов: они были слишком заняты срыванием масок с империалистов НАТО, посмевших угрожать суверенитету братской Сербии, чтобы заметить страдания чужих детей. По-настоящему заволновались они, лишь когда под мощным давлением своего общественного мнения и убе­дившись, что протестами бездомных детей не спасти, правительства Северо-Атлантического альянса решились, наконец, применить силу. Начались бомбардировки стратегических объектов Сербии. Вот тогда и развернул над океаном свой самолет Примаков и Россия «вспряла ото сна». По словам одного из собеседников Колерова, «именно в результате этого события [произошло в России] не лож­ное, но настоящее пробуждение национального самосознания»⁷².

72

Читатель, уже знакомый с аналогичным «пробуждением» мос­ковской публики по поводу «Философического письма» Чаадаева, когда, как мы помним, даже «студенты Московского университета готовы были с оружием в руках защищать честь нации», не удивится, что и косовские переживания вылились в очередную патриотиче­скую истерию. Понятно теперь, какая случилась у российской пятой колонны «незадача»? И каким образом «надавал ей по щекам» Запад? Так и ждешь после этого иеремиаду по поводу богомерзких народов, что «со дна воздвиглись царства тьмы».

Глава вторая

г^ У истоков «государственного

всем сестрам патриотизма»

по серьгам?

Как это всё объяснить, спрашивал я у знакомых. Их ответы разошлись кардинально - в зависимости оттого, с какой стороны наблюдали они косовскую трагедию. Вот что сказал питер­ский литератор, видевший её с российской стороны: «Мне кажется, что с Косово всё много сложнее этого деления на зверей-сербов и агнцев-албанцев. И колонны беженцев - это ведь бежали не от зверств сербской полиции, а из опасений таких зверств в ответ на вооруженную борьбу албанских партизан-сепаратистов, начавших

Колеров М. Цит. соч. С. 149.

стрелять первыми... Если судить по результатам, то имела место этни­ческая чистка, в которой жертвами стали сербы». И в завершение заметил: «Я считаю, что роль европейских держав (включая Россию) в балканских событиях 90-х - это позор в истории человечества».

С точки зрения фактической тут несколько ошибок сразу. Действительно, первые колонны беженцев появились на косовских дорогах после наступления югославской армии в октябре 1998 года. Тогда 250 тысяч косоваров-католиков ушли вслед за своим архиепис­копом в изгнание в Македонию. Именно это и заставило Европу зашевелиться и созвать в феврале 1999-го международную конфе­ренцию в Рамбуйе. Там Милошевичу и был предъявлен ультиматум - либо он восстановит в Косово автономию, которую произвольно отменил в 1989-м, либо в Косово будут введены войска НАТО.

Но вопрос-то мой был о другом. О том, что в ответ на февраль­ский ультиматум югославская армия посреди зимы приступила к изгнанию из Косово почти полутора миллионов (!) косоваров. Это правда, большую их часть увезли в Албанию по железной дороге в таких же вагонах для скота, в каких при Сталине вывозили народы Северного Кавказа и Крыма. Только на полтора миллиона человек вагонов не хватило. Вот тех, кто остался, и гнали по косовским доро­гам в Албанию, где никто их не ждал и не собирался принимать. И бездомными оказались эти люди вовсе не «из опасений», как в октябре 1998-го, но потому, что армия, исполняя приказ своего глав­нокомандующего, дома их сожглс^