Россия и Европа. Т.3

Почему не понял этой аналогии Андрей Зорин, именно о тех наполеоновских временах написавший книгу, ума не приложу. Видит же, что, как и тогда, «сегодня социальный заказ на державничество с человеческим лицом, почвенничество, приправленное... тяжелым традиционалистским пафосом» (разве что исполнял в 2001 году роль Наполеона «товарищ Клинтон»⁸¹. Знает и то, что именно косов­ский конфликт, обличивший иррациональность и даже «ненацио­нальность», по выражению Шушарина, политики московских нацио­нал-либералов, оказался «майским днем нового русского национа­лизма». Знает - и все же, в отличие от Шушарина, не находит в себе силы от неё отречься. И тоже винит во всем Америку: «Клинтон едва ли вполне понимал, что он делает и каковы будут последствия»⁸².

Колеров М. Цит. соч. С. ю-и.

Там же. С. 22.

По второму

1/п\/г\/?

кругу:

Глава вторая У истоков «государственного патриотизма»

Каковы, однако, последствия? «Сербы

с Милошевичем разобрались, - словно бы отвечает на этот вопрос Шушарин, - в Москве полагали, что народная любовь к Слободану безгранична - и просчитались»⁸³. Сербский народ, короче говоря, изгнал своего диктатора. Этнической чистке, как и вообще балкан­ским войнам, положен был предел, диктатор предстал перед Гаагским трибуналом, обвиненный в преступлениях перед человечеством. Правильные, одним словом, последствия. Надо ли за них извиняться?

Это правда, что косовские черносотенцы могли бы попытаться теперь отомстить оставшимся в Косово сербам за жестокие страда­ния, которые причинил их детям в 1999-м покойный сербский дикта­тор. Только не позволит ведь этого им Европа. Да, она согласилась, что после грандиозной, потрясшей мир этнической чистки Косово не может больше оставаться в составе Сербии. Но согласилась лишь на условии, что косовары будут уважать права сербского меньшинства, сколь бы ни было оно незначительно.

Разумеется, независимость Косово и сегодня приводит в ярость российских национал-либералов (это, правда, нисколько не мешает им уверять честной народ, что Абхазия не может оставаться в составе Грузии, хотя никаких этнических чисток грузины там не устраивали). Впрочем, после того, как единомышленники Колерова умудрились «не заметить» в 1999-м замерзавших детей на косовских дорогах, одни лишь бомбежки сербских объектов, не причинившие детям Сербии и тысячной доли этих страданий, мир едва ли удивится их двойным стандартам. История запомнит лишь U-turn Примакова, логику пивного ларька и «тяжелый традиционалистский пафос» в ответ на художества Милошевича.

В любом случае разве не было обязанностью «русского европей­ца» отречься не только от этого пафоса, как Зорин, но и от породив­шей его логики, как сделал Шушарин?

⁸³ Там же. С. 73.

При всем том главное упомянул Шушарин лишь вскользь. Я имею в виду, что политика России в разгар косовской контроверзы дей­ствительно «оказалась в стороне от всего происходящего». Отсюда между тем и возникает второй, совершенно уже актуальный вопрос: ближе ли была «ко всему происходящему» политика России девять лет спустя?

В 1999

-м заключалась она в том, что этническая чистка в Косово трактовалась как внутреннее дело Югославии, вмешиваться в которое не вправе никто без разрешения Совбеза ООН (которое, как мы пом­ним, было надежно заблокировано российским вето). Договаривай­тесь с Милошевичем - таково было её мотто. Не можете договориться? Тем хуже для вас. Другими словами, была тогда политика России бес­плодна, как библейская смоковница. Или, говоря на современном жар­гоне, это была политика спойлера, неспособного предложить решение конфликта, но твердо намеренного помешать другим.

Никаких ведь бомбежек Сербии не было бы, сделай Россия до них то, что сделала после них!

Удивительно ли, что подавляющее большинство европейских политиков не простило этого России? Потому и поддержало стремле­ние Приштины к независимости, даже понимая его несвоевремен­ность.

Впрочем, их-то логику понять можно. Ибо когда стала бы незави­симость Косово своевременной? За пять лет до 2008-Г0? Через десять лет после него? Армяне и до сих пор не простили туркам ана­логичную этническую чистку 1915-го! Согласились бы они после этого оставаться в составе турецкого государства пусть и столетие спустя - при какой угодно автономии?

Добавьте к этому, что и по сей день не признает большая часть сербов, что их бывший президент - при поддержке своего общества - совершил в Косово эпохальное преступление, какого ни один уважающий себя народ никогда обидчикам не прощает. В осо­бенности, если они не только не покаялись, но и честят его на всех перекрестках наркомафией и недочеловеками. Так не резонно ли спросить, зачем так упорно - и страстно - пытаются сербы удержать этих недочеловеков в составе своего государства?