Россия и русские. Книга 2

Выраженные в «Вехах» идеи наш ди благодарных слушателей в лице торговой и промышленной буржуазии, которая традиционно возлагала надежды на сильное государство и не скрывала своей приверженности порядку, законности и незыблемости прав частной собственности. Она чувствовала, что долгие годы была оттеснена родовой аристократией на задворки государственной жизни и что сейчас наступило время утвердить свой статус в качестве ведущей политической силы общества. В 1910 г. две могущественные московские торговые семьи — Рябушинские и Коноваловы — основали новую политическую партию, «Прогрессисты», со своей собственной газетой, чтобы открыто выступать от имени «Лопахиных, которые скупают вишневые сады». Новая партия однозначно высказалась за сильную конституционную монархию, которая могла бы установить демократическую систему образования и обеспечить гарантии против произвольного нарушения закона и прав собственности. Что же до внешней политики, то она безоговорочно придерживалась идей панславизма^{73}.

Подводя итоги, можно сказать, что к 1914 г. общественность уже складывалась и создавала свои собственные политические партии и организации. Но им приходилось действовать в обществе, многие группы которого все еще находились во власти лиц, пользующихся непререкаемым авторитетом, начиная от самого царя и до предводителей дворянства. Кроме того, в условиях возраставшей нестабильности в Европе и соперничества между великими державами большая часть этого общества так или иначе поддерживала внешнюю политику, которая грозила ввергнуть страну в пучину мировой войны.

10. Война и революция

Накануне Первой мировой войны

После 1906 г. идея достижения национального единства посредством солидарности и сближения со славянскими народами Балкан стала доминирующей среди большинства думских деятелей. Хотя на самом деле эта политика была чрезвычайно опасной для России того времени. Пример объединенной и консолидированной Германии был, конечно же, весьма соблазнительным, но в то же время малопригодным. Россия была совершенно другой страной: многонациональный характер империи и обособленность большинства крестьянских общин делали строительство национального государства по германскому образцу практически невозможным. А попытка осуществить эту идею подтолкнула Россию к войне, в которой чуть было не погибла вся империя.

Государственные деятели России хорошо понимали все эти опасности. Однако эволюция политической структуры империи, произошедшая после революции 1905 г., ослабила осторожность и осмотрительность, соблюдавшиеся во внешней политике. Хотя внешняя политика все еще оставалась исключительной прерогативой самого императора, на практике он вынужден был согласовывать свои действия с Советом министров, а министры, в свою очередь, вынуждены были прислушиваться к различного рода комментариям со стороны свободной прессы и некоторых политиков Государственной думы, считавших себя специалистами в данном вопросе. Министр иностранных дел А.П. Извольский делал все возможное, чтобы приблизить к себе думских депутатов, считая, что их поддержка является важнейшим фактором укрепления влияния России за рубежом и улучшения ее репутации среди ближайших союзников — Англии и Франции. Кроме того, он надеялся, что с помощью Думы он сможет противодействовать хаотичным придворным интригам, которые уже привели империю к злосчастной войне с Японией. А депутаты, на которых он полагался, пытаясь добиться общественной поддержки своей политики, почти все были убежденными панславистами.

Чтобы удовлетворить их, Извольский делал вид, что энергично отстаивает роль империи на Балканах, но на самом деле проводил чрезвычайно осторожную политику, прекрасно понимая, что финансовое и военное состояние России не позволяет ей рисковать в случае новой большой войны. Дипломатической победой он считал возможность убедить Австрию пересмотреть Конвенцию о Проливах от 1871 г., чтобы Россия получила возможность проводить свой флот в Средиземное море в военное время, если Турция не участвовала в войне. Взамен Австрия должна была получить право на аннексию Боснии и Герцеговины, которая номинально находилась под ее властью с момента подписания Берлинского договора.